— Дима, стой! Ты же убьёшь его! С него хватит. Он не заслуживает смерти, — пыталась воззвать к моему разуму Лена.
И что возможно меня и остановило от непоправимой ошибки.
Немного успокоившись, я перестал бить Павла, слезь с него и помог подняться Лене, осмотрев её на предмет синяков. Заметив покраснение в районе правой скулы я слепил снежок и дал ей в руки.
— Приложи, чтобы синяка не было, — попросил я, затем обратился к Павлу. — Скажи ей спасибо, урод. Если бы не Лена, то ты был бы уже трупом.
Он с трудом встал с земли, выплюнул два выбитых зуба и обтёр лицо снегом, чтобы стереть кровь со своего разбитого носа. Затем неожиданно достал из кармана нож и процедил сквозь зубы почти слова Карандышева из пьесы Островского «Бесприданница»:
— Так не доставайся же ты теперь никому, сука.
После чего накинулся на Лену уже с ножом, но я вовремя успел подставить спину и он угодил мне сзади прямо под ребро. Отчего я упал на колени, всё ещё обнимая плачущую Лену, а Павел, почувствовав, что запахло жаренным, бросился бежать. Лена же осторожно усадила меня на скамейку, постоянно прикладывая лёд к ране, и звала кого-нибудь на помощь.
— Дебила кусок! Зачем ты это сделал?! Кто тебя просил рисковать жизнью ради меня? — сквозь слёзы пыталась понять Лена.
На что я слабо улыбнулся ей и пожал плечами.
— Возможно потому, что я понял, что люблю тебя больше жизни и готов в любой момент пожертвовать собой ради того… чтобы простирать тебе под ноги грёзы и… — договорить у меня не получилось, так как я сначала начал кашлять кровью, а после потерял сознание от боли и потери крови…
Pov Лена
Когда Дима потерял сознание, у меня наступила настоящая паника, потому что я просто не знала, что делать? Наши с Димой телефоны на морозе просто сели из-за недостаточного заряда батареи, а те прохожие, что проходили мимо, просто тупо начинали снимать происходящее на камеру, вместо того, чтобы срочно звонить в соответствующие службы. Тут уж я не выдержала:
— Да что же вы за уроды-то такие, мать вашу, а?! Тут человек умирает, ёб вашу мать! Ему помощь нужна, а вы, блять, снимаете, словно это развлечение, да?! Ну ничего, если с кем-нибудь из вас случится подобное, а я буду мимо проходить, хер я кому из вас помогу, понятно?! — раскритиковала всех зевак я.
Отчего все они поняли, что перегнули палку с видеосъёмкой и попрятали телефоны, а один всё-таки вызвал соответствующие службы и даже помог оказать первую медицинскую помощь. Потому что как раз учился на врача и как он сам говорил, его знания, наконец, пригодились. Первой на вызов приехала полиция, и быстро опросив свидетелей, собрались уже допрашивать и меня, но поняв, что сейчас от меня мало что добьёшься, попросили приехать завтра в отделение, для разъяснения того, что тут произошло. Единственное, что я тогда могла им сообщить — это приметы Павла и примерное направление, куда тот побежал. После чего полицейские меня отпустили в больницу с Димой. Хотя приехавшие санитары меня вообще поначалу брать не хотели, говоря, мол, вы же ему как бы «никто» поэтому не имеем права. Однако, когда я им сообщила, что у нас с ним через месяц свадьба, то «белые халаты» сжалились и пошли мне на уступки. Всю дорогу до больницы я всячески помогала другому санитару, что занимался Димой, то подавая шприцы, то придерживая штатив с капельницей, чтобы тот стоял на месте. При этом делала это одной рукой, потому что второй всю дорогу я держала Диму за руку и молилась кому только можно, чтобы он выжил. Однако по приезду в больницу, наши пути с Димой разошлись: его отвезли в операционную, а меня попросили ждать в коридоре, где мне и пришлось ждать целых шесть часов, пока длилась операция. Я даже чуть не заснула на стуле от усталости. Хорошо медсёстры меня пожалели и дали мне горячего чаю, а также успокоительных, привести в порядок расшатанные нервы. А то бы я там с ума сошла, от неизвестности. И когда из операционной вышел хирург, который должен был оперировать Диму, я тут же накинулась на него с расспросами:
— Ну, как он доктор? Всё хорошо? Он жив? — с надеждой поинтересовалась я.
— Жив-жив. Не переживайте. Операция прошла успешно. Правда была задета правая почка, пришлось её удалить. Но вы не переживайте, и с одной тоже жить можно вполне обычной жизнью. Главное не перетруждаться и ничего особо тяжёлого не поднимать, и всё будет хорошо. Реанимация ему не нужна, мы уже перевели его в обычную палату, где за ним будет круглосуточный уход, — пояснил врач, не снимая повязки с лица.
Отчего у меня прямо камень с души упал, и я на радостях даже обняла доктора.
— Спасибо вам за всё. Вы не представляете, насколько для меня важен этот человек. Так что вы не только его спасли, но может даже и меня, — поблагодарила его я, затем сняла кольцо, которое мне ещё бабушка подарила, лет десять назад. — Вы простите, но у меня сейчас нет денег, чтобы заплатить за вашу помощь. Вы драгоценности принимаете? — и протянула ему кольцо.
Врач покачал головой и отдал драгоценность мне.
— Экстренные операции в основном покрывает страховая компания. Так что вы мне ничего не должны, — пояснил он.
— Но… тогда может в качестве спасибо, колечко возьмёте? — предложила я.
На что доктор сказал отеческим тоном:
— Не стоит. Тем более я вижу, насколько оно Вам дорого.
Я немного замялась, а после попросила:
— Ещё раз спасибо. А можно мне к Диме? Ну, пожалуйста. Я очень хочу его видеть.
Доктор немного подумал, но увидев мои грустные глаза, всё же согласился:
— Только недолго. Он ещё очень слаб и ему нужно больше отдыхать, — пояснил он.
Я кивнула и направилась в нужную палату, чтобы поскорее снова увидеть его.
Внутри было довольно чистенько, да и новый ремонт с белым кафелем на полу и светлыми обоями на стене, заставляли думать о хорошем. Помимо Димы в палате было ещё три койки, две из которых пустовали, а на третьей, лежал рыжеволосый парень возраста Димы, в цветастой пижаме и увлечённо разгадывал японский кроссворд. На последней же койке лежал сам Дима, подсоединенный к капельнице. Правда оказалось, что он ещё спит (или от наркоза ещё не отошёл), поэтому поговорить у меня с ним вряд ли получится. Поэтому я просто села рядом и стала поглаживать его руку, одновременно вытирая слёзы счастья.
— Я здесь милый мой, родной мой, любимый. Теперь всё будет хорошо. Вот увидишь. Мы обязательно будем счастливы и… — неожиданно я прервала свой монолог, потому что Дима пошевелился.
Я же замерла на месте, не зная, что делать дальше: радоваться или звать доктора?
Pov Дмитрия.
Я точно не помню, что произошло в тот момент, когда потерял сознание. Только вот, было ощущение невероятной легкости и умиротворённости. Словно я был пушинкой, которая оторвалась от земли и полетела высоко-высоко. И всё было уже совершенно не важно, как вдруг, словно издалека я услышал голос Лены, который просил меня не уходить. Быть может именно поэтому, я не покинул этот бренный мир. Затем ещё пару раз я приходил в себя: один раз в машине скорой помощи, где Лена держала меня за руку; другой раз уже в палате, где она также продолжала меня держать, но на этот раз счастливо улыбалась, смотря на меня опухшими от слёз и недосыпа глазами.