— Но есть ещё один. И, по-моему, в данной ситуации самый разумный, — помолчав немного, добавила она, глядя на один из светильников. — Мы можем просто рассказать всё кому-то, кто сможет решить эту проблему. Учителям или роди-…
— Нет! — одновременно вскинулись близнецы.
— Почему? — опешила Софья. — Да какая вам уже разница: одним наказанием больше, одним меньше! Это я вообще переживать по этому поводу должна.
— Нет, Сонь, ни учителям, ни тем более родителям.
— Пожалуйста! — взмолилась Сашка.
— Да почему?
— Потому что у нас выпускной через четыре месяца, и на этом наша учёба должна кончиться. Нам категорически нельзя влипать ни в какие широкоизвестные истории.
— Вы что, — переведя взгляд с одного на другую, проницательно протянула Софья, — хотите откосить от магспирантуры за хорошее поведение?!
Не удержавшись, она рассмеялась. Юра, недовольно покосившись на сестру, поправил:
— Нет. Ну, не совсем. Дело не в этом, а в том, что…
— В профессиональные драконбольные сборные принимают только с восемнадцати лет. Для того, чтоб вступить в них раньше, нужен целый ворох официально заверенных документов, включая согласие родителей или опекунов. В нашем случае — родителей. Мама с папой-то не заставят нас идти в магспирантуру, если мы не захотим — это понятно. Но с нашим постоянным невезением, и с нашими вечными неприятностями… В общем, нам действительно придётся очень постараться, чтоб уговорить их пустить нас в профессиональный опасный спорт. С восемнадцати мы сможем решать сами, но это ещё два года, притом два года без нужной практики. Слишком долго. Мы должны попасть в какую-то команду высшей лиги или застрять в заунывной магспирантуре, чтоб только иметь возможность играть за Тибидохс и тренироваться хотя бы с нашей сборной — что есть хреновый вариант развития событий. И если мама с папой узнают, в какую историю мы только что впутались, они уже точно ни за что не подпишут согласие, — Сашка издала нервный смешок. — Да я бы и сама на их месте уже сейчас, пожалуй, не подписала.
Когда она замолчала, стало слышно, как в дверь кто-то настойчиво скребётся. Юра отворил её, впустив Контрабандного. Кот величественно прошёлся по комнате и, выплюнув Софье под ноги дохлую крысу, испытующе воззрился на неё серыми глазами.
— Прелесть, — скривившись, пробубнила Софья, и тут же исправилась, спохватившись, что заимствует у Вики словечки, чего она сознательно не любила делать. — Фу блин, то есть. Он это специально?
Она носком тапка отбросила подальше от своего стула крысу, на которую ей после сегодняшней выволочки Клоппа особенно противно было смотреть.
Кот грузно развернулся и, дёрнув хвостом, ушёл за своей игрушкой. Есть он крыс не ел — не царская это была пища. Обычно он, наигравшись, просто подкидывал их Сашке в постель, где она со злым визгом находила их наутро. В целях профилактики таких ситуаций все пойманные крысы — при их наличии — изымались у Контрабандного под вечер, а кот запирался в комнате. Что Сашка, соскочив со стола, немедленно и проделала.
Софья, облокотившись на стол и подперев рукой щёку, перечитывала написанное на тетрадном листке. Когда Сашка закончила, она вынесла вердикт:
— Ладно. Я смогу сварить это Лигулово зелье. Оно и варится-то один день. А вот на сбор ингредиентов, если мы будем это делать, времени и сил уйдёт раз в тысячу больше.
— Мы будем это делать, — серьёзно подтвердил Юра. — Только как бы убедиться, что перекупщик за это время не продаст никому наше огниво? Или, что будет ещё веселее, не решит протестировать зажигалочку на исправность и одним махом не лишит нежити ещё и Лысую Гору?
— С этим я ещё вчера разобралась. Потребовала показать зажигалку, чтоб убедиться, что она ещё у него — ну, он и показал. Стащить, конечно, не вышло, но Вика отвлекла барышника, и у меня получилось незаметно наложить рассеянносклерозный сглаз. Он забыл о ней, как только положил на место. И не вспомнит, пока кто-то напрямую не спросит. Так что…
— Умница.
— Спасибо, я в курсе, — ухмыльнулась Софья.
— Так, с чего начнём? — Сашка соединила вместе ладони и качнула ими из стороны в сторону.
Старшая сестра вздохнула, снова пробегаясь глазами по списку.
— Даже и не знаю. С чего не начни — везде кранты.
— М-да уж, — Юра нагнулся над её плечом. — Бли-и-ин, там ещё и многоглазка? Ну, вообще приехали! Остальное по сравнению с ней ещё очень даже реально раздобыть.
Он с силой потёр ладонями лицо и тряхнул головой.
— Ну, вообще-то, как раз многоглазку нам достать будет проще всего, — медленно возразила Софья и посмотрела на близнецов. — Многоглазка есть у мамы.
Юра с Сашкой уставились на неё в ответ. Софья закатила глаза и пояснила для тех, кто в танке:
— Ну та, которую ей когда-то дядя Ваня дарил. Там же много цветов на стебле. Она лежит, засушенная, прямо у нас на кухне, в шкафу, вместе с остальными ингредиентами. Я её сто раз видела. Мама добавляла её в пару своих зелий. Нам всего-то нужен оттуда один несчастный цветочек.
— Но так, чтоб мама не заметила, — хмурясь, напомнила Сашка.
— Да поняла я!
Контрабандный, светя глазами с окутанного темнотой платяного шкафа, громко мяукнул. Все задрали на него головы. Но кот уже улёгся там, свесив с угла длинный хвост, и от дальнейших комментариев воздержался. Юра посмотрел на сестёр. Обе выглядели явно не восторженными происходящим. Да и у него самого на душе было скверное предчувствие, что они стоят на перекрёстке и собираются свернуть на ту самую дорогу «для идиотов», над которой гремят вспышками тучи и на горизонте виднеется торчащий здоровенными колючками в лиловое небо лес.
— Значит, с многоглазки и начнём.
Перекрёсток остался за спиной, и где-то над их головами пронзила небо первая молния. Софья полезла в сумку за сигаретами.
Комментарий к Цены и ценности *Огни́во — приспособление для получения открытого огня. Имело широкое распространение до конца
XVIII
— начала
XIX
вв., когда были изобретены спички. Простейшее огниво состоит из кресала и кремня. Сноп высекаемых искр, получаемый от удара кремня о кресало, воспламеняет трут (любой легко загорающийся материал) и вспыхивает пламя.
====== Холодный город на Неве ======
Все рвутся в Питер, словно дикари.
Вам что, своих дождей и камня не хватает?
Те, кто живут здесь, вымирают изнутри,
Других же это просто вдохновляет.
(с) Святослава Булавская
Вторник и среда минули без особых происшествий. Юное поколение трудновоспитуемых волшебников, как это всегда бывает, поартачившись для порядка в первый день, быстро втянулось в школьные будни, так что спустя пару-тройку дней с начала семестра всем уже стало казаться, что двух недель новогодних каникул, как и последовавших сразу за ними недель карантина, не было и в помине. Занятия посещались, домашние задания задавались, драконбольные тренировки, как и обещал Соловей, проводились теперь ежедневно, а завтраки, обеды и ужины шли своим обычным чередом. Преподаватели тем временем искали пути выхода из — и, собственно, само происхождение — ситуации с пропавшей половиной нежити, однако учеников этот процесс затрагивал мало. Откровенно говоря, одна половина замка была просто счастлива отсутствием хмырей, вечно исподтишка кусающих всех за ноги на лестницах, вторая была приятно взволнована наконец-то случившимся за время их учёбы «чем-то интересненьким», а третья, более всего доведённая невыносимым тибидохским завучем, злорадно радовалась душевным терзаниям Поклёпа Поклёпыча в связи с исчезновением любимой супруги. До серьёзности происходящего никому и дела не было — не конец света, ну и ладно. Те же трое, кому дело ещё ой как было, временно вынуждены были бездействовать, согласовывая свои планы по исправлению школьных бед со школьным же расписанием.
Всё же, в четверг после обеда дело наконец тронулось с мёртвой точки.
Софья, забившись в нишу напротив окна и усевшись на расписную крышку большого сундука, разговаривала по зудильнику с мамой. Блюдце с голубой каёмкой честно и качественно отражало кусочек гостиной и саму Таню.