— Хей, Бен… Ты… Ты хотел бы быть бессмертным?
От собственных движений голова почему-то закружилась, и она упала бы Бену на грудь, если бы он не продолжал сжимать ее, оставляя еще десять маленьких синячков. Все шло как совсем не так, как она рассчитывала.
Вернее сказать, на такое отвлекающее для себя блаженство она вообще не рассчитывала.
И его попытку ответить пересекла, как смогла, принялась покачиваться на нем, как можно больше поднимаясь, и как можно резче опускаясь. Главное, делать это ритмично. Поймать нужный ритм.
Ей удалось не только снова отвлечь Бена, но и самой почти потерять голову. Вонзенные в свои же ладони ногти помогли чуть очухаться. Все-таки слияние личностей началось, иначе бы она не позволила себе так реагировать.
Или же позволила?
Ведь раньше только та, другая позволяла себе жить с интимом. Этот вопрос был с трудом, но отложен на более удобное время. То есть на потом.
— Ты знаешь, почему наше небо над головой такое голубое?
— Детка… какого хрена…
Заткнула ему рот как смогла.
Поцелуем, что получился у нее совсем неумелым.
Иначе она грозила растерять остатки внимания. И своего и его.
Больше клюнула в губы, но смогла отвлечь хоть на секунду его от ответных вопросов и непонимания.
Вместо слов Бен сам углубил поцелуй, вызывая дрожь по всему телу. Теперь они словно соревновались, кто кого переплюнет в ласках и движениях. Противовесом на ее покачивания бедер он явно старался сам как можно глубже попасть внутрь, придерживая спину. И слегка хмурясь, не давал ей отвернуться от его рта, почти насильно залезая языком.
Краем разума до нее дошло, что где-то она уже промахнулась, и Бен понял, что она собирается сделать, и изо всех старается ей помешать.
— Бен! Бен. Послушай…
— Заткнись, моя сладкая… ты задашь свои вопросы потом, хорошо? Все… потом… потом.
— Послушай…
— Не нужно ничего говорить…
— Нет, стой! Стой! Ах…. Стой же… просто… скажи мне, зачем нам пальцы на ногах?
Он сопротивлялся как мог.
Поняв, что ее не заткнуть просто так, извернулся и сумел уложить ее на спину, навалившись сверху. И демонстративно медленно положил ладонь ей на горло, не переставая вбиваться.
— Закрой свой сладкий ротик, детка. Просто… заткнись, слышишь?
В подтверждение своего требования еще и сжал слегка, показывая, что шутки давно кончились. Больше задавать что-либо не рискнула от страха, потому что Бен все больше и больше терял над собой контроль, сжимая все сильнее руку на ее горле. Боли не было вообще, был лишь страх, не за себя, но за то, что она снова может все провалить. Из последних сил ловя крохи воздуха держалась на плаву, но в какой-то момент все же позволила себе сломаться, выгнувшись навстречу Бену, что с сосредоточенным злым лицом всматривался в нее.
Ее расчет оказался правильным.
Едва она забилась под ним в безумных конвульсиях, яростно сжимая всем нутром его плоть, как Бен тоже позволил себе сдаться. С враз ужесточившимися толчками он кончил, тут же убирая руку с шеи и прижавшись ртом к ее губам.
Момент был бы почти идеальным, если бы для нее время вдруг не замерло, наглядно показывая, насколько горьким был этот поцелуй.
Словно он прощался, целовал напоследок, стараясь как можно больше своровать вдохов. Как бы не кололо где-то глубоко в груди, смогла запустить время, намеренно отрекаясь от пойманного момента.
— Почему сверкает молния, Бен?
Мужчина на ней резко затих, смазано ведя губами по щеке и пряча лицо на ее шее.
— Почему люди делятся на правшей и левшей?
Почему-то ее челюсти свело, будто она вот-вот заплачет.
Хотя с чего бы ей так расстраиваться, она всего лишь исправляет свои косяки. После еще множества ненужных вопросов Бен уже размеренно дышал, будто уснул, но она прекрасно знала, что это лишь пограничное состояние. Теперь дело было за совсем малым.
— Ты знаешь, почему мотыльки летят на свет?
Ответов не было, впрочем она и не ждала. Бен окончательно затих, ей даже стало немного тяжело дышать от вконец расслабленного тела, всем немалым весом лежащего на ней.
Но не обращая на это внимания, зачем-то позволила себе обнять его за голову.
— Ты проснешься самим собой, Бен. Проснешься и будешь тем, кем был раньше. Будешь жить и веселиться как раньше, без навязанного кем-то чужим гнета. Ты выйдешь из этого дома, и все вернется на круги своя. Все что было у тебя связано со мной, станет для тебя далеким позабытым сном. Все, что ты делал рядом со мной или думая обо мне, станет для тебя тем же обыденным, что ты делал и для других. Все, что было у тебя со мной, для тебя станет обычным ничего не значащим приключением. Приключением, каких у тебя было великое множество за всю твою жизнь. Я стану очередной забавой, что было у тебя очень много. Ты забудешь меня так же быстро, как и остальных, ведь со мной у тебя было все, как обычно у тебя происходило с женщинами. Как только ты покинешь эту комнату, ты начнешь новую жизнь. Станешь лучше для себя, станешь лучше для других. Спи, Бен, отдохни. Ты заслужил.
Глаза жгло, как будто соли насыпали.
Выбравшись из-под мирно сопевшего тела, поковыляла в ванну, и лишь там позволила себе разреветься.
Все-таки она оказалась права, слияние личностей уже началось, иначе бы она не захлебывалась от обиды на несправедливость мира и из жалости к себе не давилась криками.
Будь здесь и сейчас только она, то просто пожурила бы себя за столь топорно сделанную работу и молча бы направилась наверх. Вместо этого влезла со своими эмоциями та, Рей, другая, и технично вплела истинно человеческие страдания в размеренно-обыденную заново начатой жизни.
Она уже почти успокоилась, сидя на голом полу и сетуя на прохладу под задницей, как после легких шорохов ручку запертой изнутри двери в ванну несильно дернули.
Бен проснулся и согласно ее словам начал нормальную жизнь. А у нормальных людей после сна — это туалет и зубы. Раз дернул, другой… и ушел, почти неслышно шелестя одеждой.
Спустя длиннющие секунды дверь выхода из подвала негромко хлопнула, знаменуя для них обоих начало новых жизней.
Он с мутными образами вместо этих недель, она с насильно втиснутой в свою личность еще одной жизни.
В которой ей еще предстояло понять, как ассимилироваться друг с другом с наименьшими потерями для всех, включая ее и ту, другую.
========== Часть 5 ==========
Он
То утро не задалось сразу. На кухне вдруг нашлась Финли, мрачно барабанящая пальцами по столу.
— Как же вы облажались, ребята…
Спросить ничего не успел. Появившийся Люк открыл рот раньше.
— Что случилось?
— Это у вас надо спрашивать, что случилось. Я смотрю, вы тут совсем не паритесь, да? Даже не спросите, как я вообще в дом попала? Да тут можно было всех поодиночке вырезать, никто бы и не понял ничего.
— Двери заперты, Финли.
— Пф, двери. Еще скажи, решетки на окнах крепкие.
— Рей подключила камеры. Она бы не упустила…
— Камеры… Рей. На нее надеетесь? Ее вообще нет в доме, а никто из вас и не почесался.
— Какого хрена! Где…
— В жопе. И вы тоже в полном дерьме. У вас есть пять минут объясниться, какого черта вы тут вытворяете. Через пять минут я спущусь в подвал и сяду на просмотр записей.
— Финли, мы…
— Это моя вина.
Финли изумленно вытаращилась на него, будто только сейчас его заметила.
— Надо же! Соизволил признаться! Так…. ладно. Криками делу не поможешь. Камеры смотреть не буду. Она потом сама расскажет. Старику я еще не говорила, что вы умудрились его дочку из собственного дома выжить. Причем под самый конец. Да он вас обоих закопает. Делайте что хотите, но верните ее, пока нам всем не прилетело по первое число. Сегодня же. Я тоже с ней попытаюсь поговорить, и…
Озлобленную Финли прервала телефонная трель. Выхваченный из кармана аппарат слегка разгладил хмурое лицо именем на дисплее.