Внезапно оказалось, что перед ней сейчас сидел вполне живой человек. Со своими тараканами и глюками. На вопрос Люка, что не так, он почти оскалил зубы, переводя внимание от Люка на стол.
Значит, этот истукан живой.
Не просто живой.
Настоящий, умеющий чувствовать.
И ей стало немного не по себе.
Только не смогла сдержаться, ляпнула, что ему силы нужны будут. И думала, сейчас в нее полетят тарелки и кружки, уже готова была прыгнуть под стол или вообще сбежать к себе, но истукан моментально надел свою маску, лишь на короткий миг, послав ей полный откровенной ненависти взгляд.
Стало обидно за такую неприкрытую неприязнь. Где же она так умудрилась ему перейти дорогу? Вроде ничего особенного-то и не сделала. Одежду ему не резала, ну если только что из-за ножа у горла. Если только…
О планах уже рассказывала больше нехотя, хотя еще пару минут назад чуть ли не подпрыгивала от собственной злости. Люк пообещал уточнить по поводу ее позабытого оружия, что хоть чуточку, но подняло планку мрачного настроения.
Даже сквозь силу призналась, какие у нее отношения со стариком.
Именно у нее были не то чтобы нелады с приемным отцом, просто именно она с ним не очень ладила.
Правда, просьба рассказать, как извлечь ее арсенал из потайного шкафа в старом доме помог отвлечься. Уронив до кучи кусочек яйца на себя, поморщилась, тут же вспомнив, что надо гардероб сменить, возможно, даже полностью. Бен давно доел, и сидел, не шелохнувшись, так и не отрывая глаз от своей тарелки. Не сразу, но поднял лицо на Люка, когда тот уже собрался перед ним пальцами пощелкать.
Интересно, у него тоже проблемы с зависанием? Будет совсем не смешно, если они синхронно уйдут в астрал посреди какого-нибудь магазина.
Но наотрез не отказался, пожал плечами, типа похер, надо будет, отвезу, не надо — дома посижу. Тоже доела, решила помочь Люку, искренне желая хоть как-то поучаствовать в жизни этого дома, только как обычно, вода в кране не слушалась. Облилась чуть ли не с ног до головы и майка намокла настолько, что облепила грудь как вторая кожа. Люк явно прятал улыбку, сваливая по делам.
А вот намокшая одежда привела за собой хитрую мысль.
Пусть она и тощая как швабра, так хоть сиськами подразнит. Хоть что-то в ней еще было нормальным.
Посуда была с грехом пополам вымыта и разложена на сушилке. Пока решалась еще раз повернуться, в горле опять пересохло. Села напротив и постаралась как можно мягче спросить.
Было многое интересно.
Хотелось хотя бы узнать, где именно они впервые встретились и какие впечатления оставила.
Только вот истукан тоже с характером оказался. Отвечал односложно, намекая, что еще помнит. Все что натворила когда-либо, помнит. А потом и вовсе рявкнул, что хватит тут перед ним извиняться, видать, надоел ему ее лепет. И из банальной вежливости вообще тут сидит.
Отлично. Если такой воспитанный, то пусть и сидит, мудила, дальше. Ей тоже надоело уже его заскоки терпеть.
На выходе правда не сдержалась, прошипела гадость прямо в ухо. Напомнила о метре между ними. Она честно хотела наладить с ним нормальное общение.
Иначе как она потом его сможет использовать.
От легкого разочарования в этом Бене не сиделось на месте, благо среди шкафов нашелся ее пояс с инструментами. Заляпанная мокрая футболка улетела в корзину для белья, туда улеглись и намоченные водой штаны. Первые же попавшиеся шорты и свежая футболка были навешены на тело, пояс с кучей нужных железяк был застегнут на самое последнее деление, но все равно норовил сползти с задницы. Ей повезло хоть с камерами. Насколько она помнила, старик уже давно к этому дому присматривался, но об этом знал только он и она. Судя по всему, по указу старика расположение камер было идентичным старым. Повезло даже в том, что ей осталось только пройтись по всему дому, и расковыряв все провода, просто подключить все устройства. О том, что Бен проскользнул мимо нее, дало знать лишь дуновение воздуха по голым ногам, успела заметить лишь кусок спины исчезнувшего за поворотом надзирателя. Снова пошел себя истязать, спортсмен хренов.
Как ни странно, истукан себе спуску не давал.
Она почти весь дом излазить успела, пока он в очередной раз грушу пинал. Правда в спортзал заходить не стала, хотя и там должны были быть как минимум шесть камер.
Но раза три подходила попялиться в приоткрытую дверь, и так же незамеченной уходила.
Занятые двумя няньками комнаты находились по разные стороны от ее двери и рассудив, что так лучше для контроля за территорией, полезла и туда. Сунув нос в одну из явно жилых комнат, прошлась по помещению — судя по чистоте и висящим аккуратным вещам по шкафам, это была комната, занимаемая Люком. Камеры оказались где надо, и оставалось лишь воткнуть по цветам провода и подключить питание, больше эта комната ее больше не интересовала.
А вот другая, жилая, пахла Беном.
И не просто пахла им, а натурально пропахла. Даже стало интересно, чем он тут там занимается, что им тут даже от стен несло его терпким едва заметным мускусным запахом.
И вот сейчас, стоя посреди этого кокона до удивления вкусного запаха, пыталась не дать самой себе обещания не приглядеть за ним по этим же чертовым камерам. Однако само собой разумелось, что уж за ним-то она будет следить очень и очень внимательно, как-то вышло так. Копаться в корзине не стала, и так понятно было, что она забита доверху простынями, судя по разбросанным везде вещам он совсем не чистюля был. И уж она не совсем дура, понимала, почему он так часто менял постельное белье.
А истуканчик-то оказывается еще и большой темпераментный мальчик.
Бедняга.
Лишенный женского внимания по ее вине, оказывается, постоянно весьма часто помогал себе руками. Только непонятно, салфетки ему отменили что-ли. Ну ничего, скоро он будет свободен. Относительно свободен, если конечно его не закопают где-нибудь по указу старика Прайма.
Если узнают.
И очень удачно вышло, что камеры именно в этой комнате оказались самые скрытые. Дольше шастала по комнате и разглядывала чужой быт, чем занималась подключением.
Во двор выходила с оглядкой — няньки няньками, мало ли кто сидел в кустах, но было чисто. По периметру было даже проще, камеры прям флажками были отмечены, и подвешенные по деревьям едва заметные глазу коробочки были даже подвязаны белыми лоскутками какой-то ткани. Мол, вот тут я, подключи меня. Со всего дома остался лишь спортзал, но там громил инвентарь Бен, ну его нахрен. С бутылками сока наперевес ушла к себе, так-то основная работа была сделана, впереди была самая дебильная часть.
С названием найди нужный провод и воткни куда надо.
И насколько она поняла, столы были все те же, значит, у нее были все шансы застрять под одним из них. Был уже печальный опыт, но тогда они искала один укатившийся патрон. Благо через часа три она сумела выбраться.
Изображала из себя крота, втискиваясь в узкие даже для нее отсеки, и разбирая по отметкам маркированные провода, пока не почуяла нечто на своих ногах. Словно кто-то накрыл их колким, но легким одеялом. Когда рывком вылезла из-под очередного стола, и узрела стоящего над ней Бена, почему-то с пушкой наперевес — стало смешно от его обычного серьезного вида, не удержалась, съехидничала. Спросила, не убивать ее он пришел. От промелькнувшей растерянности в чернющих глазах тоже не сдержалась, рассмеялась. Ладно, пока он тут ее ноги разглядывает, она по-быстрому закончит этот раздел. Снова не сдержалась, съехидничала, попросила не стрелять, пусть даст ей закончить работу.
Но по закону подлости, именно этот узкий отсек оказался западней.
От возникшей ситуации снова рассмеялась и уже вслух самой себе заныла, что он ее сейчас убивать тут будет, а она жопой кверху застряла.
Приехали, блин.
— Эй! Твою же налево. Эй! Бен. Ты еще здесь? Может, забудем на время о долбаном метре между нами, а? Эй. Бен, помоги мне!
Правда, сильно сомневалась, что вообще ее услышал. А если и услышал, то наверняка не сделает хоть что-то, чтобы помочь.