Ждал.
Со слов папаши, неделю как минимум она под своими таблетками должна отлежаться. Спрашивать, не нужно ли ей там еду или хотя бы воду оставлять, не стал. Босс бы не забыл о таком, значит, пока что все идет как надо. Для сна выбрал небольшую комнатку тоже поближе.
Сон обычно был чутким, но всегда тяжелым. Теперь он все время был в полудреме, после которой просыпался разбитым и измочаленным. Потому что в этой дреме он всегда был с ней. Зыбкие сны оставляли после себя потные испачканные спермой простыни, что приходилось менять каждое утро, хотя было проще стирать трусы. Но их он скидывал каждый раз, укладываясь на ночь. И хотя каждое утро и вечер с остервенением ласкал себя, представляя приснившееся на постоянном повторе, простыни по ночам пачкал он исправно, как подросток.
Но дрочил, чтобы потом, когда она выйдет из своей норы, не наброситься сразу.
Ибо прекрасно понимал, что надолго его выдержки не хватит. О нездоровой одержимости ею старался не задумываться, сразу отгоняя тяжелые мысли.
Каждый день с новостями приезжала пассия Папаши. Выкладывала какие-то вещи с продуктами и сваливала очень быстро. Он помнил эту бабу. Вроде фигура ее ему тогда понравилась. Но в сравнении с ведьмой сейчас даже не шла.
Его эта Финли не интересовала.
Ведьма его очухалась гораздо раньше, чем планировалось. Он завис перед теликом, вполуха слушая какие-то новости, и пропустил ее появление, очнувшись, лишь когда сквозь вялотекущие мысли унюхал возникшие движение воздуха и запахи.
Запахи сладкого пота и женщины с раскаленной кожей и телом.
От вида этой женщины его накрыла безудержная радость и ликование. Которые, правда, слегка поутихли от удара по ноге и кончика кухонного ножа прямо под горло. Маску свою только почти сумел удержать, но чувствовал, как расползлись губы. Из кружки вылился весь сок, но без труда удержал за ручку.
Руки сами поползли вверх.
Ведьма его стояла, глядя на него сверху вниз. И смотрела она совсем иначе, не так глядела, как до своей конуры.
Выглядела как богиня войны со своим выражением мрачного лица. Только от напряжения слегка потряхивало ее тонкие лапки и совсем исхудавшие ноги грозили вот-вот подломиться. Вид торчащих ключиц и довольно приличной груди под висевшей тряпкой майки срывал крышу. Даже в таком невыгодном положении он бы без проблем выбил гребаный нож и скрутил ее.
И уложил бы на пол.
И сверху бы взгромоздился, подминая слабенькое тельце.
Но решил подождать.
Она умело выхватила из наплечной кобуры его Глок. Даже на поясе ствол углядела.
И кто бы знал, как ему понравилась эта фурия.
Если это состояние продлится подольше, возможно, он сумеет договориться с этой сладкой сучкой. Ему даже нравилось, как ее тонкие пальцы обхватывали рукоять его пистолета. Пушка слишком большая для нее, тоже в случае чего перехватит и выбьет.
А потом и пальцы эти на вкус снова попробует.
От резкого вопроса, кто он такой, даже член удивился. Плохо, что не помнит его. Хотя он должен был ей многим запомниться.
Пока соображал, что ей ответить, Люк появился. Жаль, он слишком рано приехал. Крышу сносило с каждой секундой все больше и ему бы еще немного времени, и ведьма была бы уже под ним. С прижатыми над головой кистями и хнычущая от его рта, которым он собирался попробовать ее везде. Как никогда захотелось проломить голову Люку, чтоб не обламывал так.
Его ведьма перешла в другую фазу.
Эта новая ведьма требовала называть ее другим именем. Наставленный на босса пистолет ткнулся ему под глаз и он уже знал, что с ней потом сделает за это.
Приказ лечь на пол лицом вниз тоже не оставит просто так.
Он и лежал молча, ждал удобного момента, но в его воображении ведьма уже давно извивалась под ним, отрабатывая нанесенный ущерб его гребаному чувству достоинства. Хотя лежать всем весом на холодном полу прямо на вздыбленном дружке было дико неудобно.
Как успокоилась, сразу поднялся на ноги.
Демонстративно медленно поднимался, чтоб не спугнуть. И порадовался своей привычке носить навыпуск футболки, хорошо хоть ведьма смотрела прямо в глаза, иначе бы заметила его стояк и отстрелила бы ему все.
А у него были планы, в которых член принимал непосредственное участие.
Пока босс отвлекал ее, сгонял за тряпкой. Лужа была очень удачно у ее босых ножек. Лишний повод поглазеть, хорошо, что додумался спросить. Резко расширившиеся на весь глаз зрачки при звуке его голоса подстегнули и едва присел под стол, глаза сразу зацепились за тонкие лодыжки и острые коленки.
А кожу вон на той выступающей тазовой косточке он потом прокусит.
До крови.
Но обязательно залижет.
Зачесались руки от желания сдернуть эту тварь с табуретки и разложить на столе, да чтобы обязательно брыкалась. Даже показалось, что блядский миниатюрный рот приоткрылся, только чтобы дать ему повод сорваться.
А еще ведьма ему все-таки угрожала. Если подойдет ближе, чем на метр. С тем, что она быстрее него, он бы мог даже согласиться.
Сейчас он будет соглашаться со всем, что она скажет.
Но позже обязательно припомнит ей все, что она говорила.
Как только сумеет добраться.
Чтобы лишний раз не иметь повода распустить руки прямо сейчас, предпочел уйти. Благо душ был поблизости, напряжение снять удалось. Только ненадолго. Пока Люк разжевывал его ведьме, что к чему, он успел кончить аж два раза. Чуть кожу не содрал. Когда вернулся на кухню, она успела свалить, а босс усиленно изображал из себя кухарку.
— Послушай, Бен. Она… ты ее напрягаешь. Очень сильно напрягаешь. Точно не скажу, но походу она тебя боится. Не делай глупостей, прошу. Твою налево, я уже жалею, что ввязался во все это. Сидел бы сейчас у себя на диване и пил пиво. Но нет же, надо обязательно в этой жизни еще поработать нянькой. Причем для двух безумцев сразу. Как будто больше всех надо.
Напряженная спина босса была красноречива, как и его ворчливая отповедь. Даже повернуться не удосужился, усиленно что-то намешивая. Но он себе признался, что запахи на кухне были достойные.
Еще один нюанс, которого он о своем дядьке даже не подозревал.
Люк явно хотел от всей души грохнуть испачканной сковородкой об раковину, но удержался, и воровато оглянувшись, аккуратно опустил в мойку посуду.
— Бен… Я один могу не справиться, слышишь? С ней еще смогу в случае чего… Тебя я ведь не остановлю. Просто, придержи коней, хорошо? Я-то вижу, как ты на нее смотришь… Если она и не подозревает, я все вижу. Не первый год тебя знаю. Потерпи, я не знаю там… Бабу сними себе какую что-ли. А то твои стояки уже раздражают. Потерпи, пусть угомонится. А там…
До него вдруг доперло, к чему вел босс. Чуть на лицо гнев не вылез, но маску удержал. Стянул со стола свой Глок и убрал в кобуру, нож толкнул к боссу с намеком убрать. Руки от злости почти тряслись.
— Люк.
Босс не отреагировал, не повернулся, продолжая яростно драить грязную посуду.
— Посмотри на меня, Люк.
— Э-э-э, приятель, на меня это не действует.
Люк с грохотом бросил посуду на дно мойки, позволив себе взорваться, но на просьбу повернулся к нему.
Босс был на взводе.
Причины были ясны, но почему так сильно на него это влияло, понять было трудно. Вроде был сильным во всех смыслах мужиком.
Потом дошло. Люк откровенно трусил.
И боялся его дядька всех возможных последствий.
— Если ты еще не понял, Люк, мне не нужна безвольная кукла. Мне нужна моя ведьма живой. Настоящей. Кусок мяса я могу получить в любой момент за бабки. Мне не нужно бревно. Мне не нужна пластилиновая женщина, которую можно вертеть во все стороны. Мне не нужен безропотный манекен, что будет слушаться, ловя каждое слово. Мне нужна та, что врежет мне, если я сделаю глупость. Та, что будет в себе уверена настолько, что без раздумий бросится выбивать из меня дерьмо, чтобы вправить мозги. Та, что будет брыкаться и рвать меня своими зубами, пока я буду нести ее на кровать. Та, что откажет мне, если ее что-то не устроит. Так что… Не беспокойся, я клянусь. Клянусь, что не позволю себе коснуться ее, пока она сама на меня не запрыгнет.