Мак-Юэн мотнул головой, открыл глаза и прищурился, чтоб получше разглядеть непонятный аппарат, появившийся на полу сантиметрах в тридцати от его головы. Это был приземистый, тяжелый на вид ящик серого цвета, из которого местами торчали пучки тонких медных стерженьков. От основания ящика тянулся в глубь звездолета толстый кабель, а позади аппарата на корточках сидел Орлигианин. Взгляд его - лишь глаза еще были способны выражать какие-то эмоции на этом совершенно разбитом, изуродованном лице - был сосредоточенно-напряженным.
В нынешнем состоянии у Мак-Юэна не было сил ни удивляться, ни волноваться. Но он не утратил пока способности логически мыслить и потому тотчас сообразил, что с ним происходит. Орлигиане владели телепатией.
Как только Мак-Юэн сделал этот вывод, гул и бессвязное бормотание в его голове утихли. Теперь он отчетливо фиксировал перемежающиеся обрывки мыслей, отрывочные воспоминания и переживания, и все это было пронизано глубочайшей враждебностью и инстинктивным отвращением, которые инопланетянин безуспешно старался превозмочь. Да-да, старался, и Мак-Юэн знал, что это - очко в его пользу. А главная причина душевной сумятицы противника заключалась в том, что, установив телепатический контакт со своим смертельным врагом, Орлигианин не знал, что сказать. Мак-Юэн решил, что самое правильное было бы мысленно плюнуть орлигианину в глаза. Но с недавних пор он, отказавшись от рациональности, начал жить эмоциями, а поэтому, вместо того чтоб презрительно промолчать, невольно подумал: вы здорово посадили звездолет. Отличная посадка.
Ответом было удивление и еще большее замешательство, а затем Мак-Юэн "услышал": благодарю. Я тогда не знал, что на борту есть пассажир, следящий за посадкой.
Возможно, это была случайность, только Мак-Юэну в ответе орлигианина почудился легкий привкус земного юмора. Но это впечатление тут же и исчезло, стертое волной вековечной враждебности и отвращения, стремительным потоком мучительных образов, которые ярко и отчетливо мелькали в мозгу орлигианина, не успевая вылиться в слова: визжащий шквал смертоносного металла с корабля землян захлестывал его родных одного за другим, рвал их на части, безжалостно сек мертвые тела. Орлигианин - младший в семье, он обладал самой быстрой реакцией - пилотировал звездолет и находился в надежно защищенной кабине управления. Но он чувствовал и видел, как гибли братья, а когда отец оставил его, чтобы занять место стрелка в бортовой башне, телекоммуникатор передал ему мучительную агонию родителя, задохнувшегося в космическом вакууме, потому что башня была разбита огнем орудий Мак-Юэна... Вы начали эту войну, а не мы! вдруг рассвирепел Мак-Юэн, ведь он испытывал точно такие же чувства, вспоминая Ревиору и других знакомых астронавтов, которых даже в мыслях старательно избегал называть друзьями. Вы, а не мы! Он подумал о "Звездочете". Ответ ошеломил его. Война началась по вине его расы. И, взглянув на обстоятельства ее возникновения глазами орлигианина, Мак-Юэн понял, что по-своему тот прав.
Вот уж действительно нелепость, хуже не придумаешь! - подумал Мак-Юэн. А Нюберг! Бедный, храбрый простофиля Нюберг. Если б ему хоть на миг пришло в голову, что эти симпатичные инопланетяне - забавные, пушистые, так похожие на первых друзей детворы, игрушечных мишек, - могут отнестись к людям вовсе не дружелюбно. На родной планете орлигиан живут существа, которые с виду так же похожи на людей, как орлигиане на медвежат. Существа эти нечистоплотны, злобны, трусливы, а вдобавок отличаются коварством и подлостью. У орлигианина эти твари возбуждают такое же омерзение, как у землян жирные многоножки и гусеницы, прячущиеся под камнями, тошнотворно пахнущие и вызывающие зуд.