Она бросила его в кружку, развернулась и вышла из храма.
У девушка не было сил, чтобы путать следы. Она сразу повела свою группу через восточные ворота, выходившие на северную дорогу. Ехали молча.
Акабар ломал голову: "Что бы такое сказать, чтобы хоть чуть-чуть развеселить ее?"
Наконец он придумал:
- Я заметил, что напитки, подаваемые к северу от Внутреннего моря, крепкие, но невкусные. Так что не удивительно, что человек неопытный так быстро пьянеет...
Маг сразу пожалел о том, что он вообще что-то сказал. Элия ничего не ответила. Но хуже всего было то, что бард бросился на защиту напитков севера. Ее сравнение "Затяжного Взрыва" с "Горящей Глоткой" не сделало ничего, чтобы опровергнуть оригинальную точку зрения Акабара, но добавило зелени в лице Элии.
Акабар замолчал, а Оливия продолжала еще некоторое время надоедать Дракону. Устав разговаривать с немым существом, она запела. Певица была уже на тринадцатом куплете пятой баллады, когда Элия наконец заговорила.
- Оливия, заткнись, - прошептала она.
- О, прости Элия. Ты все еще плохо себя чувствуешь?
- Мне кажется, что это ты плохо себя чувствуешь.
- Но я чувствую себя Прекрасно, - с удивлением ответила хафлинг.
- Если ты не заткнешься, мне придется тебя убить, и тогда ты вряд ли будешь утверждать, что чувствуешь себя прекрасно.
Певица шумно сглотнула и оставалась молчаливой целых полмили. Потом она немного отстала от всех и начала что-то тихо бормотать, не рискуя вызывать гнев Элии. Дракон присоединился к ней, возможно только из сострадания, но Акабар окончательно заключил, что ящер горячий поклонник музыки.
- Веселые люди так утомительны, - проворчала Элия.
Маг улыбнулся, и они продолжали путь в молчании.
После ночного отдыха в таверне в Хилпе, Элия выглядела вполне оправившейся. Они ехали к северу. Элия бдительно следила за Драконом, ковылявшим рядом с лошадьми. Она попыталась убедить его дать знать, если они будут идти слишком быстро. Ящер ответил тем, что обежал вокруг лошадей, а затем сделал три кувырка назад.
Элия уже привыкла к трепотне хафлинга и даже приблизилась к ней, чтобы научить балладе, которую, как Элия утверждала, она узнала от одного из Ар-феров.
- Не может быть?! - задохнулась Оливия. Элия кивнула.
- Не понимаю, что особенного в игре на арфе? - спросил маг.
Оливия затрясла головой.
- На севере, - объяснила Элия, - те, кто играют на арфе, называются арфистами. Арферы - это совсем другое.
- А кто они? - спросил маг.
- Ну, они обычно певцы или следопыты. Они собирают вокруг себя других путешественников. Они... Элия колебалась. Это не так просто, чтобы говорить об этом вслух. Они делают добрые дела, - добавила она быстро и продолжила беседу с Оливией.
Акабар задумался над словами Элии. Теперь он вспомнил, что слышал одну или две истории об этих людях - Арферах, но он тогда не обратил на них внимания. Они представлялись ему таинственной и сильной группой. Еще больше его заинтересовал рассказ Элии. Маг не мог не заметить ее волнения.
Он услышал ее пение. Голос девушки звучал чисто и красиво, гораздо лучше, чем у хафлинга. Песня, которую она пела, тоже была лучше, чем те, которые надрывно распевала Оливия. Это была песня о слезах Селины. Она уже пела ее в "Таинственной Даме" два дня назад. В песне рассказывалось о падении Миф Драннора, прекрасного города эльфов.
Песня заставила Акабара задуматься о потерянном прошлом Элии. Его размышления были не столь наивны, как мысли Раскеттл. "Вероятно, она не просто наемница. Может быть, она заколдована этими рунами на ее руке и поэтому творит зло? - думал Акабар. - Может быть, она тоже пыталась "делать добрые дела", и поэтому теперь ей что-то угрожает".
- Знаешь, - сказала Оливия, пытающаяся подобрать на своей лютне мелодию к песне Элии.