Очевидно, визит короля к одному из своих подданных этим самым подданным был не в диковинку. Навряд ли его величество во время таких визитов облачался с подобной пышностью, однако судя по тому, как легко оправился от первого замешательства трактирщик, Лерметту случалось захаживать не только во дворец. А что до королевского платья… будет чем похвалиться тощему трактирщику: мол, ко мне король не просто так зашел, а в лучшем своем наряде – то‑то пересудов пойдет по поводу столь неслыханного благоволения! Эннеари не сомневался, что в ближайшие дни трактир сменит вывеску – и прозываться отныне будет «Королевская мантия» либо «Наряд Его Величества». Чтоб все знали, ценили по достоинству и заходили в то наипримечательнейшее заведение, для посещения которого король так расфрантился. Пусть заходят – сперва поглазеть, потом обсудить подробности королевского визита с трактирщиком, словно бы прибавившим в росте от нестерпимой гордости, а заодно и винца тяпнуть… а потом спросить закуски, потом еще вина, потом… в общем, и без лишних слов ясно, что будет потом. Стоит только глянуть, с какой быстротой мелькают руки трактирщика, как непринужденно летают над чашами бутыли, словно странные птицы из белой, зеленой и рыжей глины, сверкая глянцевыми боками… да, потом будет то самое, о чем подумал, веселясь в душе, Эннеари.
Потягивая легкое вино, Арьен украдкой рассматривал короля. Всего‑то год миновал, а Лерметт переменился разительно. Вот уж сейчас его никто не перепутал бы с эльфом даже и издали. Как ни странно, Лерметт пальца на три прибавил в росте, изрядно раздался в плечах и приметно осунулся. Он перебрасывался шутками с папашей Госсом, смеялся и дурачился, как встарь – может, даже и больше прежнего – но предаваться веселью с прежней безоглядностью у него уже не получалось. Былая легкость исчезла бесследно, сменившись зрелой мощью. Принц стал королем – и не только по платью.
Да и платье королевское пристало ему, как мало кому другому. Эннеари не без любопытства разглядывал непривычный наряд друга. Длинный походный нарретталь – по летнему времени легкий, шелковый; узкие рукава майлета… все в золотистых тонах, династических. Нагрудное украшение в тех же тонах – тигровый глаз, янтарь… надо будет непременно спросить у Лерметта, что это за штука и зачем она нужна – ведь наверняка она не просто так привешена, а что‑то означает. И, конечно же, корона… более необычной короны Эннеари не видывал сроду. Обруч ее был не округлым, а каплевидным, и острая оконечность капли нисходила почти до середины лба. Шапочки‑бриолеты, общепринятые в Найлиссе, Эннеари и прежде попадались на глаза, но чтобы корона… или это как раз шапочки повторяют ее форму? Эннеари усмехнулся, сообразив что вновь принялся за старую игру в угадайку: смотрит во все глаза на непонятное ему одеяние и гадает – что бы все это могло значить?
– Я прямо с дороги, – пояснил Лерметт, перехватив его взгляд. – Даже и переодеться не успел. Мне еще в городских воротах доложили, что посольство прибыло – так я свиту отправил во дворец, а сам навстречу и бросился.
С дороги?! Эннеари едва удержался от изумленного вопроса: что же это за дорога такая, куда ездят при всех регалиях? Какой‑то год тому назад, в бытность свою всего‑навсего принцем, Лерметт в дорогу собирался совсем иначе. Простая рубашка небеленого полотна, охотничьи штаны из тонкой замши, запасной майлет… а вот теперь король Лерметт куда‑то ездил, разряженный словно для дворцового приема. Чудные, однако, дела творятся. Притом же навряд ли у него настолько переменились вкусы и привычки. Конечно, люди меняются быстро – с точки зрения эльфов, порой до неприличия быстро – но ведь не настолько же! Так что едва ли Лерметту разъезды в подобном виде нравятся – самое большее, забавляют. А и тяжелое же это дело – быть королем! Хочешь, не хочешь, а изволь соблюдать приличия.