Яра потрепала того за локоть, но тут же одернула себя: нет права. Он теперь другой обещан. И, нахмурившись, бросила:
- Поехали, дорога долгая впереди. А тут еще тучи.
Свят глянул на небо. Поначалу такое ясное, оно медленно затягивалось тяжелыми сизыми клубами. Солнце то и дело проглядывало из-под тяжких кружев, но тут же пряталось: ему холод ни к чему.
И Свят сел в повозку.
Ехали долго. Молчали. Свят не знал, отчего Яра снова обиделась на него. А молодая знахарка думала. О том, как станет жить. И о том, как отпустит друга. Как скажет ему обо всем. А потом решилась. Когда до дома оставалось всего - ничего.
- Ты не ходи ко мне больше, правда, - она заглянула ему в глаза. Пронзительно. - Ты больше не мой, Свят. Твой батька… вы с Заринкой сговорены. Я не стану мешать.
И она ловко спрыгнула с воза. Улыбнулась удивленному другу и нарочито весело махнула рукой:
- За меня не бойся. Мне защитники не нужны - ты сам всему выучил.
И ушла.
Свят не стал спорить и бежать следом. Не она виновна в их ссоре - отец. И охотник сжал кулаки. Бешено, люто. Ненависть проснулась к родичу.
О том, что батька задумал женить его на Заринке, известно давно. Да кто ж знал, что старый черт провернет все за его спиной?
Он погнал и без того измученную кобылу к дому, а Яра поглядела вслед.
Вот и хорошо. А то натворили бы…
С тяжким грузом на сердце знахарка вошла в дом, оставив позади сырой промозглый вечер.
- Здравствуй, бабушка, - она потянулась руками к косынке, но передумала, увидев лицо старухи. - Что сталось?
- Погода нынче… - Крайя силилась рассказать все спокойно, только голос подвел: - животные что сдурели! Кобылы, корова, даже кошка - и та на месте не сидит. А коза, - она замерла, чтобы добавить: - коза пропала. Волки, наверное, на них все так беснуются. Или лис прокрался…
- Как пропала? - Яра в ужасе уставилась на старуху: - Когда?
- С час назад. Я уж и к Святу прибегала…
- Так привязана ж была - я сама утром проверяла.
Но старуха, пожав плечами, проговорила:
- Ты только не ходи за ней, я сама. Поищу у леса. Уж коль ей и удалось выжить, то ушла зверина недалеко. Я о другом с тобою хотела поговорить…
Старая знахарка заметалась по горнице. Яра впервые видела ее такой взволнованной:
- Бабушка, ты чего?
Крайя остановилась. А потом, подойдя так близко к Яре, что та отшатнулась, проговорила:
- Я от Мары сегодня, - Крайя подняла ладонь, словно бы предупреждая Ярославу: она должна договорить, - на капище дурное творилось. Не думаю, что звери взбеленились сами по себе. Там…
Крайя остановилась, не находя слов, а потом сказала:
- Дурное твориться в Светломесте. Не поспела я тебе поутру сказать. Ты не ходи больше ни к капищу, ни к лесу. Ворожба. Темная.
Яра задохнулась.
В Светломесте шептались, будто старая Крайя могла наговоры шептать да силой целебной людей к жизни возвращать. Говаривали, будто у старых богов она силу ту просила, обряды древние совершая. Да только и об ней, Яре, тоже шептались. А она ж ни о чем таком не ведала…
- Ты, бабушка, присядь, - ей всегда удавалось успокоить старушку, да только сейчас стало понятно: та взволнована не на шутку.
- Берегись, Яра. Не ходи со двора после захода солнца. Без Свята не ходи…
- Он обещан, бабушка. Заринке, купеческой дочке.
- Обещан! - Крайя сморщила лицо, словно бы эти слова для нее ничего не значили. - Не сам давал слово сговорное. Батька. Вот пусть Литомир и забирает…
Ярослава не стала спорить. Она понимала, что Крайя заботиться о ней. Но молодая знахарка знала и другое: она не станет рушить обетов. Не подведет Свята. Уж коль сговорили его…
- Тебе, Ярослава, одно знать надобно: матка твоя неспроста объявилась в Светломесте. Бежала она из дома родного. От чего бежала? Не ведаю, не говорила она. Видно, и мне сказать боялась. Да только сила за ней темная шла. И теперь, стало быть, тебя искать станет… А оттого и передать тебе науку свою я должна.
- Так ты ж всему научила, бабушка, - Яра снова обняла старуху, - мази, примочки… я не подведу!
- Не о том я! - Отмахнулась Крайя. - В былое знахари другое творить могли. Наузы плести, заговором нитки скрепляя. Да руны читать. Обряды богам старым служить. Я кое-что помню. Вот теперь и ты знать должна. Пригодиться!
И она, обхватив ладони Яры горячими руками, взмолилась:
- В Камнеграде нынче старых богов не чтят. И, коль прознают об умении твоем, на костер сведут. А оттого и молчать тебе надобно будет.
- Хорошо, бабушка, - Ярослава в недоумении уставилась на старушку, - коль ты говоришь так…
- Говорю! - Заупрямилась Крайя. - И учить тебя стану!
Яра обняла старуху. И, разжав объятия, снова накинула тулуп:
- Я скотину только накормлю. В хлев, не дальше. Ты не тревожься.
И она выскользнула на двор.
Вьюжило. И коль еще годину назад Яра понимала: быть непогоде, то нынче…
Порывы ветра налетали дуг за другом, срывая с Ярославы что меховой тулуп, что головной платок. И снега намело во двор. А о том, что деется за воротами, и думать страшно. И уж животина, что сбежала, явно издохнет - еще до ночи.
- Была одна коза, и та сгинула, - Ярослава прислонилась спиной к двери и задумалась.
О том, что зима выдалась тяжкой, и Крайя с Ярой едва выживали, знахарке говорить не нужно было. И она точно понимала: если пойдет сейчас, может найти плутовку. Только вечер…
А вот коль она не отыщет зверину, той не выжить. И за Святом идти - только время терять. Да и Литомир… и снова в старостиной избе разгорится раздор, потому как Свят не оставит ее одну. А час идет…
И она закрыла лицо руками. Выдохнула. И, набрав полные легкие студеного воздуха, решилась.
До околицы, до лесной кромки. И если не найдет козу, сразу вернется. А быть осторожной… Яра будет.
И она двинулась в сторону черной полосы деревьев Темнолесья. А те гудели под напором сурового ветра, усиливающегося час от часу.
Яра сильнее куталась в тулуп, только пурга становилась все злее, налетая на знахарку сплошной стеной, вьюжила. Глаза почти ослепли от белых хлопьев. Снег попадал везде: за шиворот, в рукава и сапоги. Набивался в рот. Дышать становилось тяжко.
Но Яра шла.
Ей показалось, что она почуяла слабый стон, и Ярослава пошла на звук. Вряд ли это животина. Но что, если кто-то из селян пропал?
Идти пришлось недолго.
Яра не увидела его - наткнулась.
А когда присела, охнула. Посреди снега лежал нагой мужчина. Измученное тело было рябо от сухих пятен крови. Кое-где багровая жижа все еще сочилась, орошая снег смертельным подношением.
Торс сильный, мускулистый. Видно, воин. Плотные клубки мышц под кожей. И ноги мощные, с крепкими икрами. Босой.
Яра подняла взгляд к лицу, но смогла разобрать только одно: он был также темен, как и она. Значит, чужой. Только кто? Воин из соседнего Княжества? Степняк? Неужто снова быть войне?
Яра отпрянула. Коль она принесет его домой, в селе не поймут. Скажут, предала.
Мужчина застонал. Лишенный сознания, он был полностью в ее власти. И Яра решилась. Крайя не раз повторяла: “Поперед людины болячку разгляди. В уж потом, как вылечишь, можешь и дружбу водить. Знахарка не выбирает - она лечит тех, кого послали до нее небожители”. И Яра упала рядом с ним.
Резким движением сорвала с себя тулуп и тут же задохнулась от суровой вьюги, налетевшей единым порывом. Кожа под кафтаном заледенела быстро, но знахарка не сдавалась. Она бросила тулуп на снег у тела незнакомца, а затем перекатила его на одежду. Так будет проще тащить.
И Яра потащила. Тело воина лежало на меху, а кожаная часть скользила по снегу подобно саням. Но Яре все равно было тяжко. Руки немели, пальцы давно перестали слушать. Она впервые тянула такую ношу, и теперь понимала, что у нее может не хватить сил.
Знахарка глотала ртом студеный воздух, смахивала пригоршни снега и шла дальше.
Упорная.
Говорила себе, что должна спасти бедолагу. Ведь если не она, то кто? Когда-то и ее так спасли. Тяжко. Но жива ведь. И он станет жить! Знахарка поклялась себе, что не отпустит воина.