Уджагорресент поднял глаза и рассмеялся. Хотя шутка получилась невеселая.
На нем была длинная желтая складчатая юбка, широкий драгоценный воротник и поверх него золотые амулеты, свисавшие на грудь и на спину. Длинные черные волосы, распущенные по плечам, очень украсили его: к тому же, лоб царского казначея перехватывал золотой обруч с подвеской в виде анха*, а лицо было по-египетски тщательно накрашено.
- Я так давно мечтал приветствовать тебя подобным образом, богиня, - сказал Уджагорресент. – Но сейчас, прошу тебя, сойди с трона. Поговорим как старые друзья и как два жреца.
Нитетис несколько мгновений испытующе смотрела на царского казначея – потом, склонив голову, поднялась с места и отошла туда, куда указывал Уджагорресент: они уселись рядом на циновки, расстеленные на полу.
- Камбис думает, что я твой единственный родственник, - сказал царский казначей, когда пригубил вино, поданное молчаливым мальчиком-слугой.
Нитетис подняла брови.
- Надеюсь, ты не стал его разубеждать?
Оба рассмеялись.
Потом Нитетис во внезапной тревоге склонилась к своему сподвижнику:
- Так это решено, царь остается в Саисе?
Уджагорресент твердо кивнул.
- Да, великая царица. Всем уже известно, что перс назначил Псамметиха своим наместником в Хут-Ка-Птах… слава всем богам, - прошептал царедворец. – Я не влиял на Камбиса ни словом, клянусь тебе: это сделала матерь богов, не иначе!
Уджагорресент сжал руки и склонился на них лбом, с которого свесился золотой анх.
Нитетис вдруг простонала, прикусив накрашенную ладонь.
- А если он раздумает следовать священным обычаям? Тогда меня никто не сможет называть великой царицей, ведь в нашей стране священная обрядность значит все!.. Получится, что я отдала себя варвару напрасно!
- Не бойся… я видел его лицо, - Уджагорресент успокаивающе привлек молодую царицу к себе. – Ты знаешь, что я умею разбирать людей! Камбис сделает все, как должно! Он даже согласился сбрить волосы на голове и лице, - прошептал царедворец. – А ведь ты знаешь, что для персов борода – как одежда, они без нее не выходят!
Нитетис кивнула, изумленная не меньше его. Ей происходящее с царем царей тоже казалось чудом богини. Да иначе и быть не могло.
Потом Уджагорресент неожиданно спросил:
- А ты сама, царица… у меня не было возможности узнать… каков он с тобой?
Нитетис нахмурилась.
- Что?
Уджагорресент накрыл ее руку своей, пристально глядя в лицо удлиненными черной краской глазами под такими же накрашенными бровями.
- Ты не страдаешь?
Нитетис немного покраснела.
- Нет, царский казначей. Я поняла, о чем ты спрашиваешь… нет, все хорошо.
Она помялась, рассматривая свои ярко-оранжевые ладони.
- Ты знаешь, конечно, что перс ложился со мной еще трижды, каждую ночь после первой… но сейчас я не могу его принять.
Уджагорресент поднял накрашенные брови, видя, как она показывает на юбку, потом понимающе кивнул.
- Так значит, ты еще не…
- Не понесла, конечно! – резко рассмеялась великая царица. – Это было бы слишком скоро!
Потом она опустила глаза, еще больше покраснев.
- Он страстный со мной, это правда, все знают… но он хороший любовник. Или это я получила хорошее воспитание, - усмехнулась Нитетис. – И, кажется, Камбис и вправду влюблен в меня!
- Пока еще не так, как владыка персов увлечется тобой потом, узнав, какое ты сокровище, - серьезно заметил царедворец. – Но я очень рад, что с тобой все хорошо.
- Он и днем меня призывает всякий раз, когда есть возможность, для трапезы и беседы, - сказала Нитетис. Она взволнованно вздохнула. – Мы с моим мужем все еще с трудом понимаем друг друга, мужчины часто не понимают женщин… а тем более перс – меня, дочь Нейт! Но чувствую, что он бы рад вывернуть меня наизнанку, чтобы раскрыть все мои тайны!
Уджагорресент вздрогнул, услышав в словах Нитетис зловещее предзнаменование.
- Я никогда бы не подумал, что новым богом Та-Кемет станет перс!
- У Та-Кемет есть еще богиня, - улыбнулась Нитетис. – И самое худшее – не то, что на эту землю может прийти царь-перс, а то, что в Та-Кемет может прийти чужой бог-мужчина!
- И все же ты привечаешь греков, - мягко сказал Уджагорресент. – Зная, каковы их боги!
Нитетис повела плечами.
- Боги греков – дети в сравнении с нашими! – воскликнула она. – Или ты еще сам не понял?
- Все дети вырастают в мужчин, - заметил царский казначей.
Уджагорресент улыбнулся, не спуская глаз с воспитанницы. Он коснулся гладкого подбородка.
- Что же ты теперь думаешь об Ахура-Мазде, который не животное, не мужчина и не женщина?
Нитетис вздохнула. Потеребила свою накидку, вышитую серебряными птичьими перьями, и повернула на пальце кольцо со скарабеем из ляпис-лазури.
- Ты знаешь, что втайне я мечтала об этом, ты сам заронил в меня такие мечты, - сказала царица. – Атон, всеблагой диск, не имеющий пола! Но единый бог, который не мужчина и не женщина, в конце концов становится мужчиной… потому что мужчины всегда преобладают над женщинами своей явной и грубой силой.
Уджагорресент кивнул, восхитившись прозорливостью молодой царицы.
- На самого великого бога всегда должна быть богиня, - сказал он. – Даже если бог покажет себя единым и истинным!
Он долго смотрел на Нитетис, и царица поняла, что казначея Камбиса волнуют уже совсем другие чувства.
- Как жалел я, что прошло наше время, - прошептал Уджагорресент. Он вдруг простер к ней руки. – Если бы ты знала, Нитетис…
- Я знаю, - быстро ответила царица.
Она искоса взглянула на него, сочувственно и благодарно улыбнувшись.
- Я видела, как ты повис на плечах у Камбиса! Одно это все сказало бы женщине! Но я давно знаю!
Уджагорресент взял ее за руку, смазывая большим пальцем краску на ладони.
- И сознавать, что тобой сейчас владеет азиат!..
Нитетис изумленно раскрыла глаза.
- Уж не думал ли ты сам, что…
- Кем бы я был, великая царица, если бы не думал? – рассмеялся царский казначей, передернув широкими плечами. – Я не мечтал о верховной власти, когда был жив старый бог, потому что…
- Потому что ты и так уже многие годы имел всю полноту власти, - закончила Нитетис.
Уджагорресент кивнул.
- Ты права. И ты знаешь, что я не возмечтал бы о двойной короне*, если бы не теперешние времена! Взойди я на престол после Яхмеса Хнумибра, меня ждала бы участь Псамметиха!
Нитетис посмотрела царскому казначею в глаза.
- Ты думаешь, что наследник продержится недолго?
- Почти уверен, - ответил царедворец тут же. – Пока зверь не сорвется с цепи, и пока сам молодой фараон не сорвется!
Нитетис вздрогнула и слегка побледнела при этих словах, и Уджагорресент сжал ее руку. В яркой хне перепачкались и ее пальцы и кольца, и его. Казначей бога улыбнулся, пристально глядя на молодую царицу.
- Ты думаешь, я был бы неплохим Хором на троне, богиня?
- Да, - честно ответила Нитетис: и улыбнулась его успокаивающему полунамеку. – Но пока говорить об этом и безумие, и преступление!
Уджагорресент поклонился.
- А твоя жена не ревнует, зная о твоих поездках в Саис? – неожиданно спросила Нитетис.
Уджагорресент усмехнулся.
- Моя достойная супруга никогда не любила меня настолько, чтобы ревновать… прежде я и не подавал повода. Даже если я предложу развод, это не уязвит ее. А мои наложницы, верно, забыли мое лицо. Я уже долгие годы не беспокоил их.
Нитетис нахмурилась.
- Довольно об этом! – воскликнула она, ощущая, что разговор поворачивает совсем не в то русло, в которое следует. – Это – преступление, если ты продолжишь!
Великая царица поджала губы.
- Могу ли я сейчас говорить с тобой как с другом?
Уджагорресент поцеловал ее руку, потом склонился, прижав ладонь к сердцу.
- Можешь говорить со мной как со своим сердцем… Всегда, - сказал он.
- Я рада… Мне кажется, что ты единственный мужчина, который любит меня, - ответила Нитетис.