* Мир мертвых в германо-скандинавской мифологии, куда попадали все, кроме героев, допущенных в Вальхаллу.
========== Глава 15 ==========
Феоктист прошелся по дому, немного нарочито и, вместе с тем, искренне восхищаясь тем, как тут все устроила его сестра. Особенно ему понравились качели и площадка для игры в мяч во дворе. Потом они пообедали втроем - на столе были и рыба, и пироги с яйцами, и творог. Уже наступил рождественский пост, но Мартинаки, как и Мелиты, подобно многим их знакомым, постились лишь в последнюю неделю перед праздником.
Потом поговорили о том, как подготовились к зиме в поместьях, - достаточно ли сена для скота, не было ли мора, хороши ли нынче урожаи. Феано сказала, что управляющий недавно прислал им к столу изюма, оливок и лимонов.
- Жаль, что даже по весне в наше имение поехать не получится, - посетовала она. - Варда уйдет в первое плавание. А сама я, наверное, буду…
Она осеклась, теребя скатерть. Однако Феоктист отлично понял.
- Но пока еще нет? - лукаво спросил он.
- Пока нет, - ответил Варда вместо жены. Он накрыл ее руку своей и одарил Феано предостерегающим взглядом.
- Быть может, я по весне получу отпуск и сам отправлюсь посмотреть, как там у нас дела, - сказал молодой евнух. Они с Феано встретились взглядом, и Феоктист едва заметно улыбнулся. Сердце Феано так и взыграло.
Однако в присутствии Варды, конечно, не было сказано единого лишнего слова. Феоктист искусно навел разговор на предстоящую поездку в Херсонес, от которой Варда и его жена столь многого ожидали. Они проговорили долго, после чего хозяин дома извинился и отлучился по своим делам, оставив гостя в обществе жены.
После нескольких мгновений молчания Феано тихо спросила:
- Ну, что?..
Феоктист поднялся, с суровым и решительным видом. Феано поняла, что он накопал даже больше, чем рассчитывал.
- Пойдем в твою комнату. Муж сейчас в кабинете? - уточнил он.
- Да, в тавлинии. У него там и спальня, когда мы спим раздельно.
Брат и сестра быстро покинули триклиний и направились в супружескую спальню. Войдя последним, Феоктист плотно закрыл дверь. Они оба сели.
- Первое, - сказал Феоктист, подняв на сестру кристально-голубые глаза. - Спрашивала ли ты мужа, кто такие его двоюродные братья Мартинаки, которые живут в Миласе?
- Нет…
Феано мотнула головой.
- Ты, конечно, помнишь, что Мартинаки в родстве с прежней императорской династией. Но, как удалось выяснить моим асикритам*, они в родстве также и с правителями этого города. Не с нынешним эпархом*, конечно… а с потомками прежнего.
- Антиоха Перекреста? - воскликнула Феано. - Стало быть, они наша родня?..
- Византийская знать многократно женится между собой. Тут нет ничего удивительного. Но в нашем случае, дорогая сестра, это может значить очень много…
Феоктист извлек из складок одеяния длинный свиток. Щелкнул по нему лощеным ногтем.
- Мои помощники выяснили все, что было можно, про Антиоха Перекреста… и то, что говорится в свитках Леонида Мелита, подтвердилось. Он потомок царицы Артемисии. Мы ее потомки, - с ударением сказал евнух. - И даже если бы это было не так, мы потомки тирана Миласа. А через Мартинаков теперь еще и породнились с императорами!
Феано взволнованно поднялась, расправила платье и опять села.
- Думаю, в Византии немало семей, которые могли бы похвалиться не худшей родословной.
- Без сомнения, - согласился брат. - Однако большинство этих аристократов слишком ленивы и нелюбопытны, чтобы всерьез интересоваться подобными вещами. И, уж конечно, немногие могут похвалиться таким талантом, как у тебя.
Они посмотрели друг другу в глаза.
- Ты ведь не думаешь, что это у меня от дьявола? - спросила Феано.
- Нет, - серьезно ответил Феоктист. Потом улыбнулся. - Не больше, чем твой ум и женская прелесть. Дьявол ничего не созидает, не так ли? Лишь искажает то, что даровано Господом. А эта твоя ясновидческая способность врожденная - или с самого детства.
Он помолчал.
- К тому же, ты ведь никогда не занималась ворожбой и даже не гадала о суженом, как делают многие девицы.
“Однако и особенной силы во мне больше, чем во всех этих девицах”, - подумала Феано.
Феано глубоко вздохнула и провела рукой по лицу, надеясь, что ее смятение не слишком заметно. Она взяла у брата свитки и, поискав глазами тайник, убрала в ларь с постельным бельем. Все равно Варда туда никогда сам не заглядывал.
- А твои помощники, случаем, не заезжали к нам? Ведь из Миласа им как раз по пути. Ты их не просил?
- Ты про яму? - догадался брат. Он потер лоб и вдруг помрачнел. - Феано, я отдельно попросил их посмотреть на том поле за церковью… и, если только они не ошиблись, там больше ничего нет. Я как раз хотел тебя предупредить.
- Как ничего нет?.. Может быть, эту яму видно не каждому… ну, как тот дом Питфея Гефестиона на Крите, где я нашла первый ящик с записками? Ведь даже отец ничего не заметил после наших с Эйриком раскопок!
- Может быть, - согласился Феоктист. - Однако куда вероятнее другое. Кто-то шпионил за тобой или за мной, а потом закончил твою работу, вытащив все оставшиеся сокровища. А яму засыпал.
Феано похолодела.
- Кого-нибудь из слуг или рабов подкупили?..
Феоктист только пожал плечами. Ему, опытному царедворцу, было к подобному не привыкать.
- Прочти это, - велел он, показав на ларь с бельем, куда Феано припрятала папирусы. - Но мужу не рассказывай.
Феано неожиданно рассердилась.
- Не слишком ли долго я это скрывала от тех, кто вправе узнать первым?.. Наш отец, а теперь еще мой муж!
Евнух подался к ней, глядя в лицо. Его глаза сверкнули непривычным холодным блеском.
- Некоторые тайны, Феано, приходится хранить всю жизнь, и именно от самых близких! Даже странно, что тебе нужно это объяснять! Отцу, возможно, мы скажем позднее, - задумчиво прибавил он, - а вот Варде Мартинаку никак нельзя.
Феоктист помолчал.
- Мне не нравится, что происходит при дворе. Зреет недовольство императором. То, что происходит в Большом дворце, почти никогда мне не нравится, уж таково это гиблое место, - евнух улыбнулся, - но сейчас в особенности. Много сторонников у Михаила Травла - ты знаешь, это тот самый косноязычный простолюдин, который помог нашему Льву прийти к власти и который теперь сидит в тюрьме за свои интриги. Думаю, его приговорят к смерти. Но много кто может этим воспользоваться.
- Ты хочешь сказать, что Варда может быть замешан… в заговоре против светлейшего Льва?.. Но мой муж никогда не занимался политикой, и даже не служил при дворе! И его не привлекает высшая власть! Он умный человек и понимает, что это такое!
- Тише!.. Мое мнение таково, что ты еще плохо знаешь своего мужа, - заметил Феоктист.
Феано фыркнула и сердито отвернулась.
- Наверное, недостаточно. Мы еще совсем недолго женаты. Но он не заговорщик - у Варды и без этого хлопот полон рот. Может, кто-то другой из Мартинаков способен умышлять на василевса… но, в таком случае, мой долг предупредить Варду об опасности.
- Если сумеешь его предупредить, не сказав лишнего, то пожалуй, - наконец согласился брат.
Оба встали с места. Феоктист вдруг забеспокоился; выглянул в полукруглое окно, хотя во дворе было пусто. Подошел к двери и прислушался.
- Как будто никого… Мне пора, Феано. Но ты будь начеку.
Феоктист торопливо поцеловал ее и вышел, чтобы попрощаться с хозяином.
Варда еще долго был занят. А Феано, управившись с обычными вечерними делами, вернулась в спальню. Она быстро проглядела свитки, принесенные братом. Это и вправду была родословная Мелитов, четко прорисованное тушью древо, с именами и пояснениями на отдельных листах. Феано поглубже спрятала свитки, ощущая все более сильную вину перед мужем; и решилась долее не откладывать объяснение.
Ночью, однако, Варда был не расположен говорить - он пришел и без единого слова занялся с ней любовью, после чего заснул. А с утра, как он сказал, у него были уроки фехтования и стрельбы из лука на старом ипподроме Святого Маманта: там упражнялись возницы квадриг, борцы и гимнасты перед выступлением на главном ипподроме. Почему-то муж стыдился брать такие уроки дома, и Феано своих достижений не показывал.