Феано молчала. Должно быть, Эйрик понял, что она не решается заговорить после вчерашнего. Он поощрительно улыбнулся и кивнул.
Феано для храбрости схватилась за замшелый яблоневый ствол.
- Если ты пойдешь копать один, даже без света… Прикрой волосы, они у тебя ночью очень уж приметные.
Эйрик еще раз кивнул.
- Запомню.
И вернулся к прерванному занятию.
Патрикий так ничего и не узнал. И на четвертую ночь Эйрик в одиночку совершил новую вылазку на поле. А на другой день неожиданно вошел в комнату Феано, когда та сидела одна за шитьем.
- Вот, - сказал он. И положил к ее ногам деревянный футляр, очень похожий на тот, что они отыскали на Крите.
Феано остолбенела, чуть не выронив рукоделие.
- Что это? Неужели там внутри хранился такой же, и не сгнил?.. Не может быть!
- Почему не может?
В глазах викинга при взгляде на нее опять отразилось благоговейное уважение.
- Боги поистине говорят через тебя. Футляр не сгнил, потому что он был завернут в дубленую кожу и в холстину. А еще там и вправду доспехи, щиты и сломанные мечи, - задумчиво прибавил Эйрик. - Все насквозь проржавело, но еще не развалилось. Дорогая работа, с каменьями. Должно быть, оружие какого-то вождя и его соратников!
Феано кольнула догадка.
- Уж не нашего ли предка, предка Мелитов?.. И, возможно, это время не Артемисии, а гораздо более позднее! - воскликнула она. - Вот почему ты так быстро дорылся до этого сундука!
Эйрик пожал плечами.
- Кто знает?
Феано нагнулась и бережно подняла футляр, в котором, несомненно, тоже хранились свитки.
- Возможно, этот сундук здесь закопали потомки Питфея Гефестиона… или даже самой царицы, - прошептала она. - Но наши предки. И здесь внутри… должно быть сказано, кто именно.
- А ты не думаешь, что это тот, кто выстроил здесь дом? Леонид Мелит? - спросил изумленный ходом ее мыслей Эйрик.
- Может быть, - задумчиво сказала Феано. - Леонид Мелит - первый из Мелитов: наша собственная фамилия не очень старая. Возможно, есть то, что наш родоначальник попросту не успел сообщить своим детям… Ведь он погиб в сражении с персами, совсем как Леонид Спартанский!
Эйрик усмехнулся.
- Уж не то ли он забыл сказать, что вы, Мелиты, потомки этой самой тысячелетней царицы? Кто в такое поверит? И кому какая теперь разница?
- Найдутся такие, кто поверит, - серьезно ответила Феано. - И для кого это будет важно. Наши императоры порой возводят свои родословные к очень далеким предкам. У нас в таких вопросах действует… не право силы, как у вас, - пояснила девушка, найдя нужные слова.
Эйрик кивнул; между ними в воздухе будто повисла невысказанная мысль. Потом наемник повернулся и вышел.
========== Глава 11 (рейтинговая) ==========
Феано разобралась с содержимым свитков сама. Спросить совета у кого-нибудь еще здесь, в такой глуши, не было никакой возможности. Брат был недосягаем до самого возвращения.
Верная Елена ни слова не говорила об ученых занятиях хозяйки патрикию - а отец, вероятно, думал, что это она корпит над письмами жениху… Что и говорить, порой ее посещала безумная мысль - рассказать обо всем Варде Мартинаку! Но она писала ему очень изобретательно, мешая правду с выдумкой. Надо полагать, Варда отвечал невесте в таком же духе.
Молодой Мартинак сообщал Феано столичные новости, поведал несколько забавных случаев, произошедших в Большом дворце: это были конфузы с варварскими послами, не знавшими правил поведения, принятых при дворе василевса, и вообще не имевшими никаких приличных манер. О себе Варда рассказывал мало, зато к историческим изысканиям Феоктиста выказал весьма живой интерес. “Не удивлюсь, если ваш брат однажды займет видное место среди ученых, - писал ее жених в первом ответном письме. - Меня радует, что и вы по натуре столь же любознательны, и ваш интерес глубже обычного девичьего любопытства, которое перепархивает, как пчела, с цветка на цветок. Чрезвычайно жаль, что я не могу присоединиться к вам с отцом на Рождество. Быть может, мы бы вместе сделали какое-нибудь открытие?”
Это могло быть обыкновенной вежливостью - а могло быть угрожающим намеком… Византийцы рано учились видеть во всем двойной смысл. Но Феано постаралась выбросить из головы то, что было ей неподвластно.
Когда она вчиталась в послание из глубины веков, она позабыла обо всем остальном. Она сама сделала несколько важнейших открытий.
Первое - этот сундук действительно зарыл здесь сам Леонид Мелит. Он оттиснул внизу свитков свою печать, ту самую, которая передавалась в семье Мелитов уже четвертое поколение, и сейчас принадлежала отцу Феано. Второе - Леонид Мелит утверждал именно то, что предположили они с Эйриком: будто род Мелитов начался от царицы Артемисии, Артемисии Карийской!..
На прочном пергаменте был приведен целый перечень предков Мелитов, самый первый из которых, некто Антиох Перекрест, был полуперсом-полусирийцем и, перейдя из зороастризма в христианство, служил при дворе императора Валента*. Леонид Мелит пояснял это отдельно, на особом листке. Антиох Перекрест сохранил грамоту, полученную его предком Пиксодаром от царя Лигдамида Второго, сына Артемисии. Это был указ о назначении Пиксодара тираном города Миласа, подтверждавший, помимо прочего, тот факт, что он был племянником царя Лигдамида и внучатым племянником самой Артемисии…
Потомки Пиксодара были вскоре свергнуты с престола, но Антиох вернулся на трон с приходом римлян.
Сама грамота, подтверждавшая права и происхождение Пиксодара, среди свитков отсутствовала. Город Милас, как знала Феано, до сих пор существовал и был известен под своим древним названием, как и река Меандр, отграничивавшая их земли. И в Миласе, конечно же, имелись собственные архивы. Но Феано не представляла, кто в их семье мог бы заняться такими изысканиями - а главное, зачем… Леонид Мелит так и не воспользовался своим царским происхождением, даже если все это соответствовало истине. Но он позаботился сохранить то, что случайно попало ему в руки, для потомков.
И, более того: если верить пергаментам и папирусам в футляре, в сундуке находились доспехи того самого Антиоха Перекреста; и содержались более веские доказательства древности их рода…
Феано вновь набралась отваги и подошла к Эйрику. Он как раз отдыхал после своих упражнений и встретил ее в благодушном настроении.
- Опять, хозяйка?
Феано кивнула.
- Да. И на сей раз нужно непременно вдвоем.
- Как скажешь.
Эйрик сразу посерьезнел, готовый ей служить.
Они выбрались в эту же ночь. Феано было страшно и стыдно не только перед отцом, но и перед Еленой за нарушенное обещание; однако бросить такое дело на полдороге она не могла. Феано захватила плотные холщовые рукавицы, и еще одну пару для Эйрика, хотя тот со своими намозоленными руками обычно обходился без всякой защиты. Оба надели темные плащи с капюшонами. Луна пошла на убыль; и все равно Феано каждый миг боялась, что они попадутся.
Яму разрыли очень быстро. И теперь уже Феано попросила викинга посветить ей, пока сама исследовала содержимое сундука.
Трепеща от возбуждения, она руками в рукавицах осторожно перекладывала панцири с золотой чеканкой, рваные кольчуги и большие круглые щиты, давным-давно залитые вражеской кровью, порубленные и истыканные копьями. И вдруг пальцы ее наткнулись на мягкий кожаный сверток, в котором что-то звякнуло!
Феано проворно вытащила сверток и развернула. Она так и ахнула.
Печати, старинные царские печати!.. И старинные серебряные деньги. И золотые монеты. На серебряных кругляшах угадывался суровый профиль женщины, на золотых - изображение царя, натянувшего лук. А еще на нескольких серебряных монетах было изображение мужчины в оливковом венке, с какой-то эллинской надписью.
- Так, - дрожащим голосом сказала Феано. Она торопливо собрала деньги и печати, чуть не разроняв их от волнения. Она чувствовала, что эти сокровища много дороже золота и серебра, из которых они изготовлены.