«Великие, какая же она дура! Даже сейчас, находясь в центре гигантского скандала, Элодия продолжала играть свою роль».
И на что надеялась? Что Элкиз, как самый настоящий рыцарь из древних баллад проявит благородство и спасёт её поруганную честь? Ведь честь действительно пострадала. Даже то, что между ними ничего не было, а картина, открывшаяся моему взору, говорила именно об этом, это не сможет спасти кузину от позора.
Это насколько надо быть самоуверенной и глупой, чтобы поверить, что это сойдет ей с рук?
Пока я пыталась собраться с мыслями и не броситься на дурочку с кулаками, Архольд быстренько разогнал любопытных слуг, отправил застывшую Делайн к себе в комнату и только потом осторожно произнёс, обращаясь к застывшему каменной статуей Торнтону:
— Я так понимаю, дорогой родственничек, ты сегодня ночевал не дома.
— Нет, — отрывисто произнёс он, совершенно не собираясь уточнить где и с кем был.
А мне сразу вспомнился тот белоснежный конверт с удушливым ароматом роз, который я увидела в его кабинете. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что у такого мужчины в столице была любовница. И быть может не одна.
— Селина, герцог и вы, граф, — тихо, но твёрдо произнесла я, понимая, что кроме меня это никто не сделает: тётушка на грани обморока, а кузине даже не придёт в голову попросить прощения. — Я приношу вам свои самые глубочайшие извинения. Это мой недосмотр и моя вина.
— Богиня-мать, богиня-мать, — зашептала тётя, жалобно всхлипывая. — Как же так? Как же теперь быть?
— Граф, вы же не оставите меня, — жалобно зашептала Элодия, обращаясь к Торнтону. — Я ведь люблю вас, так сильно люблю, что решилась на бесчестие, попрала нормы морали и закона. Великие, я на всё готова ради вас.
Я бы даже похлопала этому цирку, если бы не была так безумно зла.
— Лео, — предупреждающе произнесла Селина, внимательно наблюдая за братом, который был мрачнее тучи.
— Мы не смели бы вас просить, — вставила тётя, весь вид которой говорил о том, что она еще как смеет и очень надеется, что он спасёт их всех, сыграв роль добропорядочного графа. Боги, как же они наивны. — Слухи быстро распространяются и слуги наверняка…
Как бы вышколены и верны не были они герцогской чете, но правда всё равно вырвется на свободу. Не сегодня, так завтра или через неделю, о позоре Элодии узнают все в столице. И не только в столице, а еще далеко за её пределами. Аристократы любят свежие сплетни. История обрастет новыми подробностями и жизнь девчонки рухнет, затащив на дно и всех нас.
За себя я особо не волновалась. Там в горах мало кто будет смотреть на мою запятнанную репутацию. Но оставалась Делайн и она точно не была виновата в проступке своей мелочной и эгоистичной сестры.
— Вы серьёзно думаете, что я повешу себе на шею это? — холодно произнёс граф и я невольно поёжилась.
— Лео, — вновь повторила Селина и покачала головой.
— Думаете мне нужна в жены глупая, высокомерная, склочная и эгоистичная дурочка, у которой даже хоть какого-то приданного нет за душой?
Конечно, в какой-то мере Торнтон был совершенно прав, но все равно слышать это было обидно. Одно дело знать, а другое слышать, как тебе этим тычут в нос. И как бы плохо я не относилась к Элодии, она была моей родственницей и тётю я любила.
— Граф, — кузина побелела.
До неё наконец-то стало доходить, что несмотря на её желание, красивые глазки и скандал, выйти сухой из воды у неё не получится.
— И я прошу вас освободить мою спальню и никогда здесь больше не появляться.
— Но как же… ведь все будут говорить.
— Вы думаете, это должно меня волновать?
Элодия снова всхлипнула. На этот раз по-настоящему.
— Давайте не будем всё усложнять, — вмешалась Селина. — Я понимаю, ситуация непростая, но выход должен быть.
— А давайте вы будете искать его в другом месте? А вы, госпожа Белфор, — холодные голубые глаза остановились на мне. — Займитесь воспитанием своей родственницы. Я понимаю, что у вашей тёти не хватит мозгов, чтобы перечить этой девице, которая совершенно никого не слушает. Но вы-то сможете это сделать?
— Аккуратнее, граф, — едва сдерживаясь, ответила ему. — Что бы ни произошло вам стоит выбирать выражения. Как настоящему представителю высшей аристократии.
— Не стоит мне указывать, что делать, госпожа Белфор. Особенно вам. Знаете, у меня создалось весьма стойкое мнение, что в вашей семье нормы морали и этики совершенно не приветствуются. Или живя в глуши вы все уподобились крестьянам.
— Леонард! — изумленно выдохнула Селина.
А я…
Я просто преодолела разделяющее нас расстояние и влепила ему такую звонкую пощечину, что чуть рука не отнялась.
В спальне наступила тишина, даже Элодия перестала всхлипывать и дрожать.
Я пожалела о своём поступке еще до того, как опустила руку. Но менять что-либо было поздно, свершившегося не вернуть.
— Айола, — пролепетала тётушка.
Сзади изумлённо вздохнула Селина, но я даже не повернулась.
— Вчера я сказала вам, что никогда не смешиваю работу и личную жизнь. Я ошиблась. Я не буду выполнять ваш заказ. Мало того, я не желаю больше видеть и слышать ничего о вас, граф. Вы высокомерный человек. Ничтожный и мне вас безумно жаль.
— И чего же вам жаль? — спросил он, а я не могла отвести взгляда от красной отметины на его щеке.
— Потому что вы не знаете, что такое настоящие чувства. Да, Элодия поступила опрометчиво, но вы не должны были унижать и оскорблять её. Не должны были обвинять тётю и меня. Настоящий мужчина никогда бы этого не сделал.
— У вас есть предмет для сравнения? Или вы берёте за основу вашего женишка, охотника, который является сыном простого кузнеца. Идеальный образец мужчины, — саркастически ответил Торнтон.
— Вы не имеете права обсуждать Ивара. Вы его совершенно не знаете. А по поводу идеального образчика я взяла за основу герцога Архольда. Надеюсь, вас его кандидатура не смущает?
О да, мне было известно о их противостоянии, Селина рассказывала, и я не могла не воспользоваться, чтобы не утереть этому зазнайке нос.
— Кхм, — подал голос Корвил. — Думаю, нам всем надо успокоиться. Леди Элодия, вам стоит подняться. Вот ваш халат.
Халат действительно нашелся на полу. Я не стала дожидаться сборов кузины и просто вышла. Очень хотелось хлопнуть дверью, но сдержалась.
Щеки горели от смущения, сердце бешено стучало в груди и было так стыдно, что словами не передать.
Не стоило говорить всё это Торнтону, нельзя было уподобляться этому высокомерному выскочке.
В комнате меня уже ждала горничная. Девушка помогла мне переодеться, причесала волосы, украсив их алой лентой.
Завтракать не стала. Сейчас мне кусок в горло не лез. Но прежде чем отправиться в гостиницу, я должна была поговорить с Селиной.
Подругу нашла в столовой. Она была совсем одна и уже заканчивала скромный завтрак, запивая его жасминовым чаем.
— Айола? Ты уже собралась? — удивлённо произнесла герцогиня. — Ведь еще так рано.
— Хочу прогуляться. Селина…
— Я хочу извиниться за поведение своего брата, — перебила меня подруга и тяжело вздохнула. — Леонард бывает просто невыносим.
— Граф имеет полное право возмущаться. Элодия. Ох, я не знаю где была её голова, когда она это делала. Если бы я только могла представить, чем это всё обернётся. Думаю, будет лучше, если вы переедем в гостиницу. У меня есть немного денег. Нам хватит на первое время.
— Даже не думай об этом. — Селина вскочила и подошла ко мне, быстро хватая за руки. — Да, ситуация сложная, но не критичная. И мы со всем справимся. Сообща. Я сама поговорю с твоей кузиной и объясню правила. Дерек общается со слугами. Мы постараемся сделать всё, чтобы слухи о произошедшем не стали достоянием общественности.
— Ты же понимаешь, что это невозможно.
— Если есть деньги и власть, то возможно очень многое, — мягко возразила она. — Всё будет хорошо. И думаю, стоит как можно скорее устроить её брак с каким-нибудь знатным господином. И чем быстрее, тем лучше.