Беспилотный разведчик увидел достаточно для того, чтобы орудия главного калибра «Блудного Сына» уже были направлены на цель в тот момент, когда она появилась перед ним. Выстрелила передняя 356-миллиметровая пушка, содрогнувшаяся от отдачи. Орудие главного калибра явакского денга было мгновенно уничтожено. Сверхскорострельные орудия линкора тут же отсекли половину ног денга, который неуклюже повалился на бок, отчаянно отстреливаясь, но попадая только в энергетические щиты линкора. Потом денг почти в упор выпустил по плотине ракету. «Блудный Сын» мгновенно отреагировал и поразил ее в нескольких сантиметрах от плотины. Боеголовка ракеты взорвалась в воздухе, не успев впиться в бетон. Плотину опалил огненный столб, превративший в пар струю, извергавшуюся из водослива.
Снова заработали пушечные установки линкора, и башня денга разлетелась на куски, осыпав обломками плотину и окрестные розовые скалы. Саймон нахмурился, надеясь, что они не слишком повредили бетон и плотина устоит. Последний раз рявкнули орудия главного калибра, и денгу пришел конец. Его корпус превратился в полурасплавленный комок металла, из которого беспомощно торчали остатки ног и стволы замолчавших пушек.
Наступила тишина, которую нарушал только треск пламени, пожиравшего обломки явакской боевой машины.
Саймон перевел дух и разжал побелевшие кулаки.
— Молодец, Сынок! — хрипло сказал он. — Ты стреляешь лучше всех на свете.
— Спасибо, Саймон, — негромко ответил «Блудный Сын». Он и сам понимал, что, не сбей он в последний миг явакскую ракету, их с Саймоном уже бы смыл поток воды.
— Ты можешь проанализировать повреждения, причиненные плотине?
— Да. С помощью радара глубокого проникновения… Кажется, все в порядке. Повреждения поверхностные. Глубоких трещин и разломов нет.
— Слава богу! — с чувством сказал Саймон, снова переводя дух.
Он изучил донесения джефферсонских артиллеристов и с довольным видом кивнул. Последним уцелевшим разведывательным денгам, попрятавшимся по боковым ущельям, недолго осталось там шнырять! Сражение практически завершилось. Осталось только подвести итоги и приступить к ликвидации ущерба. Саймон вспомнил Этену. Перед его глазами предстало искаженное ужасом лицо Ренни и тут же сменилось лицами Кафари Камары и Абрахама Лендана. Увидит ли он их когда-нибудь еще?.. А если они все-таки уцелели, хватит ли им мужества начать все с начала?
Светило теплое весеннее солнце, и Саймон подумал, что трудно было бы найти более подходящее место, чтобы начать новую жизнь, чем эта исстрадавшаяся планета. «Блудный Сын» осторожно развернулся, смешав гусеницами остатки денга с грязью, и направился на поиски оставшихся в живых.
II
Кафари нашла тропу, которая была едва заметна в поднимавшемся из каньона дыму. Тропа то и дело терялась, но маленький отряд находил ее снова и снова. Казалось, дым прячет беглецов, но Кафари разбиралась в современных методах ведения войны и понимала, что это иллюзия. Их теплые тела светились голубым огнем на дисплеях температурных датчиков, а сканеры, улавливающие малейшее движение даже в полной темноте, видели, как у них колышется грудь на вдохе и выдохе. Ползти в гору было мучительно трудно. В прошлом Кафари частенько лазала по скалам родного Каламетского ущелья, но такого головокружительного восхождения ей еще не приходилось совершать.
Не становилось легче еще и оттого, что теперь она отвечала за жизнь президента Джефферсона. Девушка слышала, как Абрахам Лендан кряхтит у нее за спиной, цепляясь за шершавые камни окровавленными пальцами. Кафари тоже изодрала в кровь руки и колени, а, соскользнув со скалы, проехалась по камню щекой, на которой теперь красовалась огромная царапина.