Несколько мучительных мгновений она была не в силах пошевелиться. У Кафари резко потемнело в глазах, и ей казалось, что она перестала дышать. Потом вновь заговорил «Блудный Сын», и она услышала неподдельный страх даже в его механическом голосе.
— Аэромобиль врезался в землю. Удар был очень сильным, во коммуникационное устройство Саймона сообщает, что он еще жив. Скорее всего, эта авария подстроена. Я привел себя в состояние полной боевой готовности и связался со «скорой помощью» в Мэдисоне. Медики уже вылетели. Они будут на месте крушения примерно через десять минут.
Кафари, шатаясь, добралась до двери, нашарила сумочку, ключи, кое-как надела туфли.
— Елена! — крикнула она. — Быстро сюда! Папин аэромобиль упал!
Распахнулась дверь Елениной комнаты.
— Он ж-жив? — с трудом выговорила побледневшая от страха девочка.
— Сынок говорит, что жив. За ним летит «скорая помощь». Обувайся! Мы летим в больницу!
Елена нырнула к себе в спальню за валявшимися рядом с кроватью туфлями. Через две минуты они уже неслись в скоростном и маневренном аэромобиле Кафари. Поднявшись в воздух, он разогнался над оградами военной базы «Ниневия» и стрелой помчался в сторону Мэдисона.
Кафари дрожащими пальцами включила наручное коммуникационное устройство:
— Сынок! Как меня слышишь? Саймон еще жив?
— Да!
— Сообщи координаты его падения!
На экране навигационного компьютера зажглась маленькая точка места падения аэромобиля Саймона. Кафари поняла, что врачи будут там раньше ее.
— В какую больницу его повезут: университетскую или городскую?
— Университетская больница лучше оснащена, — через мгновение ответил «Блудный Сын». — Саймон при смерти. Врачи отправят его именно туда.
От отчаяния Кафари почти перестала видеть, она терла глаза руками, но это не помогало. По щекам Елены текли слезы. Она испытывала страх и еще какие-то незнакомые и пока непонятные ей чувства.
«Блудный Сын» опять заговорил так внезапно, что девочка от неожиданности подпрыгнула на сиденье.
— Саймона привезли в университетскую больницу. Он все еще жив. Я слежу за его состоянием.
— Елена, позвони моей: маме!
Девочка протянула дрожащую руку к коммуникационному устройству:
— Бабушка! Ты слышишь меня? Это Елена!
— Елена? Откуда ты? Из школы?
— Нет! Папа… — голос девочки сорвался, и она не смогла продолжать.
— Мама! Аэромобиль Саймона разбился! — заговорила Кафари. — Он в университетской больнице. Я лечу туда с Еленой.
— Боже мой!.. Мы немедленно вылетаем!
Через десять минут аэромобиль Кафари приземлился на площадке рядом с университетской больницей. Напуганные мать и дочь молча бросились к высоким дверям приемного покоя. Кафари подбежала к регистратуре.
— Я Кафари Хрустинова. Где мой муж?
— В реанимации. Сейчас вас проводят в комнату для посетителей.
Вскоре появился санитар. Вслед за ним Кафари с Еленой прошли по длинному, пахнувшему дезинфекцией коридору и поднялись в лифте на третий этаж. Там они обнаружили пустовавшую комнату с большим информационным экраном на стене. Кафари раздраженно выключила звук — она была не в силах смотреть глупое шоу. Испуганная и побледневшая Елена молча села на стул.
Кафари не стала садиться. Ей хотелось рухнуть на диван, но охвативший ее ужас не давал ей ни минуты, покоя. Она расхаживала по комнате, ежесекундно сверяясь с часами до тех пор, пока один их вид не стал выводить ее из себя. Она раздраженно сорвала их с руки, сунула в карман и стала снова расхаживать взад и вперед, до боли прикусив губу и нервно поглаживая запястье, на котором только что были часы. Санитар принес им поднос с холодными напитками, конфетами, и другими лакомствами, но Кафари не могла на них даже смотреть.