Человек среднего ума ни за что не догадался бы о том, что им очень искусно манипулируют. ДЖАБ’а с ловкостью опытного карманника постепенно прибирала к рукам все рычаги власти. И действительно, большинство джефферсонцев не понимало, что ДЖАБ’а их обирает.
По долгу службы Саймону приходилось докладывать об обстановке на Джефферсоне Окружному командованию, но надеяться на вмешательство Конкордата можно было не больше, чем на добровольную отставку ДЖАБ’ы. У Конкордата были заботы и поважнее. Передний край войны переместился прочь от Джефферсона, но лишь потому, что по ту сторону бездны больше не было нуждающихся в защите миров, населенных землянами. Отсутствие поблизости явакских миров служило слабым утешением. Сражения трех противников опустошили семнадцать звездных систем. Большинство из них — и это было известно Саймону не понаслышке — превратилось в радиоактивную пустыню. К счастью, мельконы не воспользовались сложившейся ситуацией. Возможно, они были заняты жаркими боями где-то в другом месте. Судя по всему, они наседали на яваков, которые сейчас отчаянно старались отстоять хотя бы свои внутренние миры. Однако в сложившейся запутанной ситуации даже это служило слабым утешением.
С этими мыслями Саймон снова взглянул на экран компьютера, где уже давно светилось сообщение, которого он так долго ждал. Руководителям ДЖАБ’ы понадобилось пять с половиной лет для того, чтобы набраться храбрости и замахнуться на представителя Конкордата. Но сейчас они наверняка узнали о том, что происходит по ту сторону бездны, и, поняв, что вторжение инопланетян Джефферсону пока не угрожает, сразу же начали действовать.
Приказ Жофра Зелока был коротким и предельно ясным: «Немедленно выключить линкор!»
Саймон мрачно думал о том, что вынужден подчиниться. У него не было ни малейших оснований не повиноваться президенту Джефферсона. Тем не менее он не выключит линкор, пока не вернется домой Кафари. Ведь «Блудный Сын» и ее друг! Конечно, мало кто мог чувствовать себя в своей тарелке в обществе колоссальной мыслящей боевой машины, и все-таки речь шла именно о друге. Для Саймона же дружба «Блудного Сына» значила очень много. Он испытывал совершенно особые чувства к своему боевому товарищу, защищавшему его хрупкое тело своими орудиями и своей броней в бесчисленных кровавых сражениях. Огонь смертельных схваток, в которых жизнь или смерть Саймона зависели только от молниеносных рефлексов электронного мозга линкора, давно испепелил у него любые страхи перед железным другом.
Сейчас Саймон понимал, что раньше даже и не догадывался, как ему будет не хватать «Блудного Сына».
Его мучительные размышления нарушил знакомый голос.
— Саймон, — обратился к нему сухопутный линкор, — аэромобиль Кафари приземлится возле яслей через две минуты.
— Спасибо, я понял, — еле слышно прошептал Саймон, не в силах проглотить подступивший к горлу комок.
— Я ведь буду просто спать… — внезапно проговорил «Блудный Сын» неожиданно тихим голосом.
Саймону захотелось вскочить и заключить в объятия своего большого друга и больше его не отпускать. Впрочем, даже так он не выразил бы всю глубину тоски, охватившей его при мысли о предстоящем расставании со своим кристально честным товарищем. Ведь, не считая Кафари, у Саймона больше не было никого на свете. Он закрыл глаза, горько сожалея о том, что не может выплеснуть из своего сердца грусть, как воду из чаши, освободив в душе место для покоя.
— Я знаю, — всего только и нашелся сказать он.
Саймон все еще сидел возле компьютера, когда открылась дверь и в дом вошла Кафари с дочкой, которую она забрала из закрывавшегося на будущей неделе детского сада базы «Ниневия».