От родителей требовалось отвечать на вопросы, нарушавшие все конституционные гарантии неприкосновенности личной жизни граждан Джефферсона. Но делать нечего! Хочешь не хочешь, а приходится соблюдать их гнусные правила. Большинство граф, касающихся Саймона, Кафари оставила не заполненными или ограничилась в них несколькими скупыми словами.
«Место рождения: за пределами Джефферсона.
Род занятий: командир сухопутного линкора.
Ежегодный заработок: выплачивается Кибернетической бригадой.
Партийная принадлежность: по условиям договора с Конкордатом не участвует в политической жизни.
Вероисповедание…»
В этой главе Кафари ничего не стала писать. Она вообще не знала об отношении Саймона к религии. Сам он никогда об этом не говорил, а она его не спрашивала. Каламетские фермеры уважали свободу совести и на лезли друг к другу в душу.
«Образование…»
Опять ничего. Кафари понятия не имела, где и сколько надо учиться, чтобы стать офицером Кибернетической бригады. Наверное, ее муж закончил какую-нибудь военную академию, но как рассматривать проведенное им там время: в качестве учебы или военной службы? Кафари догадывалась, что Саймон прочел в своей жизни гораздо больше книг, чем она сама, и обладал знаниями в самых неожиданных областях, но она все равно не представляла, что писать о нем в графе «Образование».
«Нынешняя работа: секретная».
Тут Кафари действительно нечего было сказать. Работа мужа была сверхсекретной, и Кафари не стремилась выяснить, в чем заключаются текущие обязанности Саймона. Даже Абрахам Лендан очень мало о ней знал. А с нынешним президентом, Жофром Зело-ком, Саймон старался не вступать ни в какие отношения.
Вернувшись, Лана Хейс стала с удивлением просматривать полупустые бланки:
— У вашего супруга очень необычная анкета!
— Как и его работа, — без обиняков заявила Кафари.
— Это верно. Ведь он все-таки не гражданин Джефферсона. К тому же он офицер, а это… — заведующая решила не заканчивать свою мысль и подытожила:
— : Ну ладно, на сегодня хватит. Я позвоню вам, если от’ нас потребуют дополнительную информацию.
«Звоните, сколько вашей душе угодно, все равно ничего не узнаете!» — подумала Кафари, улыбнувшись заведующей одними губами.
— Ну вот, кажется, и все. Вы говорили, что вам надо спешить на работу.
— Да, в космопорт.
— Вот как? Считайте, что вам повезло. Сейчас так трудно найти работу. И что же вы там будете делать?
— Я инженер по психотронным системам.
— Инженер по психотронным системам?! — Заведующая вытаращила удивленные глаза на Кафари, которой внезапно захотелось ошеломить эту разговаривающую приторным тоном даму.
— Я проходила практику на мыслящем сухопутном линкоре.
У Ланы Хейс отвисла челюсть.
— Мм-да, — через несколько мгновений пробормотала она, с трудом собираясь с мыслями. — Видите ли, у пас тут в основном дети военных. Их мамы, как правило, не работают. В крайнем случае, они парикмахерши, швеи или маникюрши…
Кафари не верила своим ушам. Конечно, у нее практически не было знакомых среди жен других военных. Последние три года большинство ее времени занимала работа в космопорте и уход за дочерью. Саймон тоже почти ни с кем не общался на базе. Отчасти это объяснялось тем, что другие офицеры избегали его, чувствуя себя по сравнению с ним крайне незначительными. Они просто не знали, как держать себя с человеком, командующим боевой машиной, способной в одиночку уничтожить все вооруженные силы Джефферсона. К тому же этот человек подчинялся не их генералам, а непосредственно президенту планеты и командованию Кибернетической бригады.
В романтическом юном возрасте Кафари не понимала, как одиноки героические и легендарные офицеры Кибернетической бригады. Их всегда называли людьми особого сорта, и это было правдой.