– Кто же не слышал про убийцу королей… – пробормотал сержант, подчеркнув неуважительность тона тем, что надолго оторвал от фразы должное обращение: – Милорд.
Толлер улыбнулся, запоминая его лицо.
– Так в чем же провинился этот несчастный?
– Эта свинья виновна в измене и сегодня же познакомится со столичным палачом.
Переваривая новость, Толлер неторопливо спешился и приблизился к Спеннелю.
– Оуслит, что я слышу?
– Это клевета, мой господин, – зачастил Спеннель севшим от страха, блеклым голосом. – Клянусь вам, я ни в чем не виноват. Я вовсе не хотел оскорбить барона.
– Ты имеешь в виду Пэнвэрла? Он-то тут при чем?
Прежде чем ответить, Спеннель затравленно оглянулся на солдат.
– Милорд, мой сад примыкает к владениям барона. Воды ручья, что питает мои деревья, стекают на его землю, и… – Спеннель умолк и беспомощно покачал головой.
– Говори смелей. Я не смогу тебе помочь, если не узнаю, что случилось.
Спеннель звучно сглотнул.
– Вода заболачивает низину, где барон объезжает синерогов. Два дня назад он пришел ко мне и приказал завалить источник камнями и залить цементом. Я ответил, что без воды в хозяйстве никак не обойтись, и предложил отвести ручей от его имения. Тогда он разгневался и потребовал, чтобы я немедленно засыпал ключ. Я пытался доказать ему, что едва ли от этого будет польза, ведь вода обязательно найдет другой путь к поверхности, но барон обвинил меня в оскорблении и уехал, поклявшись добиться у короля моего ареста и казни по обвинению в измене.
– И все это – из-за клочка болотистой земли? – Толлер озадаченно мял пальцами нижнюю губу. – Не иначе, у Пэнвэрла помутился рассудок.
На лице Спеннеля появилась убогая карикатура на улыбку.
– Едва ли, милорд. Да будет вам известно, все остальные фермеры уже лишились своей земли. Их права перешли к барону.
– Так вот оно что! – глухо, но весомо произнес Толлер. Очередная иллюзия рассыпалась в прах – эта вереница разочарований подчас превращала его в затворника. Было время – сразу после перелета на Верхний Мир, – когда он искренне верил, что судьба подарила человечеству шанс начать все заново. В ту горячую пору изучения и обживания зеленого континента, что опоясывал планету, Толлер воображал, будто люди смогут наконец обрести равенство и отказаться от прежнего нелепого и расточительного образа существования. Он цеплялся за эти надежды, даже когда действительность колола глаза, но в конце концов был вынужден прямо спросить себя: а не зря ли совершен межпланетный перелет и стоит ли это горькое испытание хоть ломаного гроша?
– Не бойся, – ободрил он Спеннеля. – Ты не взойдешь на эшафот ради выгоды Пэнвэрла. Даю слово.
– Спасибо, милорд! Спасибо! Спасибо! – Крестьянин вновь посмотрел на солдат и перешел на шепот: – Но разве в вашей власти немедленно освободить меня из-под стражи?
Толлер был вынужден отрицательно покачать головой.
– У этих солдат – королевский ордер. Освободить тебя сейчас – значит усугубить положение. Кроме того, если вы и дальше будете так тащиться, я вас намного опережу и успею договориться с королем.
– Еще раз благодарю, милорд, благодарю от всего… – Бедняга стушевался, словно пристыженный торговец, понимающий, что товар, который он так горячо расхваливает, – та еще дрянь. – Милорд, если со мной все-таки что-нибудь случится, не откажите в любезности, известите мою жену и дочь и позаботьтесь о них.
– Ничего с тобой не случится. – Толлер едва сдерживал раздражение. – Возьми себя в руки и позволь мне уладить это досадное недоразумение.
Он повернулся, ровным шагом приблизился к синерогу и забрался в седло, с горечью подумав, что, несмотря на все его уверения, Спеннелю все-таки грозит смерть.