Раздался дружный хохот.
- Какой там дьяк? Девка! Невеличка, белоличка, собой круглоличка!
Данила побежал по проходу, в одной рубахе выскочил из конюшни.
Снаружи его ждала Авдотьица.
- Я все делала, как ты велел, - зашептала быстро. - Каждое утречко в ту проклятую избу бегала! Я свои денежки отработала!
Она приклонила голову к самому его уху.
- Забрали парнишечку-то!
- Кто забрал? Когда? - от такой новости Данила двумя руками вцепился девке в рукав шубы.
- Да сегодня утром же!
Парень посмотрел на небо - было близко к полудню.
- И ты только сейчас до меня добралась?! .
- С тебя причитается, куманек. Я на извозчика протратилась да на службишке своей не показалась, придется там кому следует барашка в бумажке поднести.
- С какой такой радости? - Данила все еще был возмущен.
- А с такой, что я тех людей-то выследила!
- Каких еще людей?
- Которые парнишечку забрали!
Данила даже шарахнулся от Авдотьицы. А она стояла довольная, веселая, чающая немалой платы за такой подвиг.
- Сказывай! - на радостях не замечая морозца, потребовал Данила.
- А что сказывать-то? Я, как всегда, к смотрителю - мол, мой-то не появлялся? Он мне - да Бог с тобой, девка, что это тебе в голову взбрело раньше смерти его хоронить?! Жив твой, приютился где-то, может, сманили его, с купцами уехал, может, у товарища какого живет, много ли места парнишке надобно? Сама же, мол, говорила, что мать у него пьющая, вот он и сбежал...
- Ты мне про тех людей говори!
- А те люди тут и появились! Они ему не родные, родные реветь бы кинулись, крик бы подняли. А эти его оглядели, переглянулись, один другому и говорит: ну, точно - он! И перекрестились оба.
- Так что ж это был за парнишка?
- А ты слушай! Смотритель - к ним: забирать, что ли, будете? Так я, сказывает, знать должен, кто он таков и кто вы таковы. И в Земском приказе от вас сказку отберут - точно ли ваш парнишка. Тут они вдругорядь переглянулись. И говорят смотрителю - ну, пошли, что ли, в Земский приказ? И вышли...
- А ты?
- А я, не будь дура, тут же за ними и выскочила. Мне же еще извозчика нанять следовало! Побежала я к Никольской, их там много ездит, и с одним сговорилась.
Тут Авдотьица замолчала.
- Дальше-то что? - не выдержал Данила.
- Поиздержалась я на извозчика-то, - сообщила она. - На Волхонку выехали, встал - деньгу ему плати! Заплатила, дальше едем. На Остоженку свернули, сколько-то проехали - встал! Опять деньгу плати!
- А чего тебя туда понесло?
- Так я же за парнишечкой следом ехала!
Тут только до Данилы дошло, что зазорная девка Авдотьица обставила, похоже, и Земский приказ, и конюхов, имеющих тайное поручение от дьяка Башмакова.
- Пока я с извозчиком сряжалась, они-то, те двое, в избу вернулись, завернули парнишечку в рогожу да и вынесли скорехонько. А сани их неподалеку ждали. Они и покатили, я - следом.
- Так куда ж они прикатили? - заорал Данила.
- Так я ж тебе толкую - на извозчика поиздержалась!
В девкиных глазах было такое лукавство с нахальством пополам - Данила дара речи лишился.
- Ты что же, думаешь, я лошадей чистить иду - кошель с собой беру? спросил он. - Вернутся к тебе твои денежки! Подожди тут!
Он вошел в конюшенное строение и принялся звать Тимофея.
Тот отозвался не сразу - опять возился со слюдой. Данила пошел на голос.
- Авдотьица-то выследила, куда парнишку мертвого увезли, - сказал он товарищу. - И денег просит. Раньше-то я ей за каждый поход в избу платил. А теперь четырьмя деньгами не отделаюсь.
- Вот гривенник, - Тимофей полез за пазуху, достал кошель, где у него, завернулая отдельно, хранилась уже пущенная в размен башмаковская полтина. - Хватит ей, как полагаешь?
- Не хватит - добавлю.