И всё же, находятся те, кто готов рискнуть.
Та пустыня забрала у него две трети отряда, оставив лишь их четверых. Самого Брока, Джека, Мэй и Джоша, которого долго тошнило потом от вида тушёной красной фасоли, так похожей на то, что осталось от их медика, после того, как тот подорвался на какой-то кустарной, но очень мощной мине.
Брок знал, что все они смертны, и не с их работой обрастать привязанностями, но сдержаться не смог, и дорожил ими, берёг, как мог, живя одним правилом: отряд – это семья, и кто бы что ни натворил – это его личное дело, и только он может наказать за ошибку, отвечая, в первую очередь, сам.
Он не мог подумать, что когда-то за него расплатится Джек. Такое ему не снилось в самом страшном сне, и даже из этих троих он меньше всего был готов потерять именно любовника.
Он слышал, как Джозеф тихо вышел, оставив его одного, и был благодарен этому убийце, понимавшему слишком много того, на что не обращал внимания больше никто. А Брок не мог даже оплакать друга и любовника – глаза были пусты и сухи, будто он не потерял свой смысл жизни.
***
— Как он?
Стоявший в шаге за спиной Пирса, Майлз усмехнулся.
— До сегодняшнего дня я думал, что они оба слабаки.
Джозеф посмотрел на него почти укоризненно.
— Мы всех такими считаем. Они были неплохими наёмниками, судя по собранным данным. Они крепкая пара, и этим они сильнее многих других. И ты сам видел, как они дерутся за своё. Они здесь как волки среди псов. Когда их командир натаскает остальных, АЛЬФА станет страшной силой.
Майлз повернулся к своему командиру, и в его глазах не было той печали, которая вроде бы прозвучала в его словах.
— Жаль, что мы этого не увидим, да?
Уилсон кивнул, продолжая наблюдать за боем.
Пирс скорее всего их и не слышал – слишком захватывало зрелище, развернувшееся за решеткой. Он всерьёз планировал избавиться от Роллинза, но он не так хорошо читал людей, как его телохранитель, а тот ему не подсказал, что может сделать такой человек, как Джек, если что-то угрожает его паре, если что-то посмело хотя бы косой взгляд бросить на его Брока. Пирс считал Брока своим. Он ошибался. У этих двух диких зверей нет, да и не может быть хозяина. На волка можно нацепить ошейник, но прыгать по свистку его не заставишь, и подчинить своей воле можно только убив. Убив обоих, потому что эти двое без пары жить не станут. Пирс вроде бы понял хоть это, но привычка играть чужими жизнями и добиваться подчинения его подведёт. Не в этот раз, так в следующий, но убитых вокруг Джека становилось всё больше, и мёртвые глаза его выдавали не безумного берсерка, а одного из тех, кому плевать на будущее.
Своих людей Джозефу было жаль, но он понимал – когда у АЛЬФы появится новый командир, он вычистит отряд. Мало кто из них пойдёт за ним, он сам станет хендлером, подготовит новый отряд, и будет готовить замену каждому из них, а однажды – и себе. Это то, что было в самой сущности ГИДРы, было до них и будет после.
АЛЬФА были лучшими. Джозеф сам позаботился об этом, но Джек не пытался драться по правилам или побеждать. Он видел вокруг врагов и старался забрать с собой как можно больше их жизней. Все обучавшиеся были мертвы, и, хоть Джозеф не видел этого ни сам, ни в записи, он мог почти предсказать, что это было быстро. Мало отличающиеся от животных уровнем развития, они были лёгкой добычей. Ему, например, безоружному – максимум на десять минут. Джеку, доведённому до отчаяния – минут на пятнадцать, но тот наверняка сразу обзавёлся оружием. Раненый и уставший, тот дрался на адреналине, а не на силе воли.
Он спокойно дождался конца боя, когда Джек выпустил из рук ножи, удивлённый не меньше, чем остальные собравшиеся. Даже Пирс аплодировал не как обычно, а медленно двигая руками, будто не веря. Джозеф тоже не поверил бы, не умей он видеть. Майлз едва заметно улыбался. Когда дверь клетки открылась, Джек упал на руки двух бойцов, потеряв сознание.
Ушел Джозеф, так и не замеченным Пирсом. Зайдя в бокс Брока, он осторожно прикрыл дверь, хотя догадывался, что тот вряд ли спит. На него взглянули абсолютно пустые глаза. Точно такие, как у Джека пятнадцатью минутами раньше в клетке.
— Через два часа тебе можно будет встать, - он кивнул на таймер на одном из приборов. – Он жив. В соседнем боксе.
Осознание во взгляде Рамлоу появилось не сразу. Он попытался вновь подняться, но Уилсон, выругавшись, вновь удержал чересчур прыткого пациента.
Опомнившись, Брок застыл, с надеждой взглянув на недавно ещё врага.
— Что там было?
Джозеф сел обратно на трёхногий стул и потыкал пальцем пластиковые пакеты, в которых теперь перетекала вода. Он знал, что Брок спокойно воспримет новость о том, какое чудовище породила ГИДРа. Своего Джека он примет любым. Они оба друг друга стоят.
========== часть 13 ==========
Янтарная струйка разбилась о дно стакана, плеснула на стенки, достав до половины, и омыла их, оставив медленно стягивающиеся вниз разводы. Яркий запах древесины, сливающийся с не менее сильным запахом спирта, мягко ожёг носоглотку, и все четверо, не сговариваясь, сглотнули. Отчасти, виной тому был этот особый аромат, отчасти – этот вечер и последующая на ним ночь. Особая для них всех, ставшая маленьким ритуалом. Наверняка ГИДРа знала о нём, но порицать не торопилась. В конце концов, они же признали себя в её власти – чего ещё желать?
Хайль, Гидра! Будь ты проклят, многорукий монстр.
Вечер и ночь воспоминаний. Очередная годовщина сразу нескольких событий, при одном воспоминании о которых Брока тянуло блевать с такой силой, что только виски в ударных дозах мог помочь, да они, трое, оставшиеся, его отряд. Оставленные ему в назидание, чтобы он не смел рыпаться, не смел без приказа вздохнуть, хоть малейшей реакцией своего тела выдать то, что не дозволено высшим Руководством ГИДРы. Пережившие Судную Ночь лишь чудом, у которого тоже было когда-то своё имя. Чуть не осиротевшие той ночью.
Раньше, теряя кого-то, Брок позволял себе что-то вроде поминального вечера в одиночестве или терпя рядом разве что Джека. И он никак не ждал, что в первую такую годовщину в дверь их с Джеком квартиры постучат. Открывать Брок пошел сам, с намерением спустить с лестницы того, кто их побеспокоил. Он лишился дара речи, увидев промокших насквозь Джоша и Мэй. Таузиг стоял, чуть приобняв женщину, очевидно лишь недавно переставшую рыдать. Брок вообще не видел у неё проявления каких-то правильных для нормальной женщины эмоций с тех пор, как остаток отряда воссоединился под его командованием по распоряжению Пирса. Стал АЛЬФой-СТРАЙК.
Брок рассказал им всё, с того самого момента, когда они видели его «в последний раз». Он подспудно ожидал чего-то. Осуждения, за то, что подставился сам, благодарностей за то, что защитил их, прочих неудобных эмоций, но они, не только Джек, как-то по-звериному чувствовали его.
Мэй тогда тихонько прижалась к его левому плечу, потому что правое было занято Джеком. Брок приобнял их обоих. Таузигу обнимашек не досталось – он молча сжимал зубы на ребре ладони, и Броку потом пришлось бинтовать ему руку, чтобы он не обляпал всё вокруг кровью. Его не осуждали и не жалели – это было главным. Они с Джеком пережили это – это было главным. С остальным они привыкли справляться всем отрядом – что бы ни случилось.
Эти двое ненормальных притащили стаканы, здраво рассудив, что в новой квартире, где живут двое мужиков, не обременённых излишней гостеприимностью, найдутся разве что пара кружек на все случаи жизни. А вот выпивка, скорее всего, будет.
Они принесли шесть одинаковых, самых простых, стаканов для виски. Мэй сама две штуки поставила немного в стороне. Рвано вздохнув, Брок поднялся и принес те самые две их кружки – абсолютно одинаковые, и поставил к тем двум стаканам. Джек, оторвав зад от толстого ковра на полу, заменил их на стаканы, свои и Брока, забрав кружки. Брок промолчал.