Если Мораддин и остальные сбежали от облавы, значит рано или поздно вернутся в Обитель Мудрости. Было бы намного разумнее остаться там и подождать их.
- Не могу я сиднем сидеть! - проворчал киммериец. - Не могу и все тут! Сразу кого-нибудь убить хочется. Глупая история... А хуже всего то, что мы потерялись.
Разговаривали мы довольно громко - голоса гулко разносились по узенькой улице торгового квартала. Наконец, наша болтовня надоела хозяину дома напротив, распахнулось окно на втором этаже и в проеме появилось смутно белеющее лицо.
- Идите прочь, господа хорошие! - замученным голосом сказал пожилой мужчина в ночном колпаке, перегибаясь через подоконник. - Разве можно шуметь в такое время?
- Можно, - твердо ответил Конан. - Вот сейчас еще и песни петь начнем. Может быть, даже похабные.
- Любезнейший! - я поднял голову и обратился к домовладельцу прежде, чем он сумел осмыслить речи киммерийца. - Как пройти к тупику Трех Лилий? Объясни, и мы немедленно уйдем.
- Объяснить? - тупо переспросил разбуженный нами горожанин. - Вы, месьоры, пройдите вперед, до первого перекрестка, и сверните налево. Вот вам и Три Лилии.
- Если наврал - вернемся и точно песни петь будем, - пригрозил Конан и дернул меня за рукав. - Пошли, Веллан.
На этот раз искомый переулок обнаружился удивительно быстро. Длиной он был шагов восемьдесят и заканчивался мрачным темным домом с аркой, ведущей во внутренний дворик. Над входом мерцала тусклыми болотным светом грязная масляная лампа.
- Вот что, - Конан развернулся ко мне. - Велл, придется тебе опять использовать свои способности. Сам видишь - здесь никого нет, но мог сохраниться запах.
- Плохо бедному Веллану, - я сокрушенно покачал головой. - Эдак я скоро в твою домашнюю собаку превращусь.
- Не остри, - прервал Конан мои страдания. - В волка превращаться необязательно. У тебя же есть еще один... одно... ну, в общем, ты понял.
- Ужас какой, - я невесело рассмеялся. - А представь, что будет, если хозяин этой лавки вдруг выйдет на улицу до ветру или заглянут ночные стражники? Воплей будет на всю Тарантию - "Оборотни, оборотни"!
- Ничего не случится, - беспечно поморщился варвар. - Давай, превращайся.
Ему легко говорить - "превращайся". Побывал бы сам в моей шкуре! Облик, промежуточный между человеческим и волчьим, сохранять довольно трудно. Я уж не говорю о том, что, пребывая в ипостаси "чудовища", лучше не смотреть на себя в зеркало. Сам перепугаешься.
Я сосредоточился, позвал свою "звериную" половину и едва не вздрогнул, когда начали изменяться кости. Казалось, хруст стоял такой, что можно было перебудить половину города. Я подавил острое желание довести превращение до конца, с трудом остановив изменение тела, и открыл глаза.
Так. Руки-ноги на месте (правда, отросли когти и жесткие светлые волосы), стою вроде бы на двух ногах... Провел языком по зубам, нащупал клыки. Обоняние и слух обострились.
- Светоносный Митра, - простонал Конан, подойдя поближе и оглядев меня. - Увидев такое лет десять назад, я бы без размышлений тебя прикончил. Ну и рожа...
- На себя посмотри, - прохрипел я. Оборотень в облике чудовища сохраняет способность разговаривать, хотя человеческая речь и дается с трудом. - Сам попросил, а теперь глумится!
- Больше не буду, - хохотнул варвар. - Но зрелище все равно отвратительное... Эй, эй, убери зубы!
Я понял, что сейчас лучше не обращать внимания на поддевки Конана. Надо делом заняться.
Нагнувшись, я потянул носом воздух. Множество самых различных запахов. Сало, которым намазывает сапоги стража, невыносимо резкий аромат конского навоза, кошачьи следы... Вот пожалуйста, кровь, только не человеческая, а куриная. Та-ак, а это что такое?
Я, помнится, уже упоминал, что Мораддин пахнет по-особенному. Отчасти человеком, отчасти гномом. Не думаю, что в Тарантии может находится еще один такой полукровка.