Расскажите мне по дороге, кто вы, почему бежали от гвардейцев и стражи, и какое преступление совершили. Только, пожалуйста, не лгите. Я умею распознавать неправду в словах собеседника. И... - Тот-Амон предостерегающе протянул руки к Мораддину ладонями вперед. Пальцы у него были длинными, костистыми и покрытыми желтоватой кожей. - И не беспокойтесь, я не выдам вас аквилонцам.
Мы вышли на улицу, щурясь от лучей закатного солнца. Глаза привыкли к полутьме коридоров и узеньких проездов Рогаро, и теперь снова начинали претерпеваться к свету дня. Дорога вела под уклон, к выложенному гранитом берегу большой реки - Хорота. Квартал мастеровых был оживлен - то и дело проезжали повозки, люди везли перед собой тачки с углем для кузнечных горнов, из открытых дворов слышалось постукивание молотов и скрип рубанка. Попадались и богатые горожане в добротных красивых одеждах. Они, наверное, приезжали сюда, чтобы купить оружие или обстановку для дома. Прямо перед нами проехала телега, груженая деревянными стульчиками с обивкой - как сейчас помню, это "креслом" называется.
Стражи не было. Вернее, почти не было. Один раз прошел патруль из троих "малиновых", вооруженных копьями с ржавыми наконечниками, и все. Надо думать, нас разыскивали только в центральных кварталах, которые ближе к замку.
Мораддин, приободрившись от того, что на четверых добропорядочных горожан, из которых выделялся только я (одеждой, принятой в селах Пограничья) никто не обращает внимания, начал что-то рассказывать Тот-Амону. Уговор есть уговор. Я удивлялся, но молчал, как и было условлено. Конечно, Мораддин ничуть не врал, но и всей правды тоже не открыл. Так что уличить его во лжи было бы очень сложно.
- Мое имя Мораддин, граф Эрде, - прямо представился немедиец. А я бы на его месте поостерегся истинное имя незнакомому человеку, да вдобавок волшебнику открывать. Еще порчу наведет. - Не исключаю, что с тобой, колдун, мы можем быть знакомы понаслышке...
- Да, разумеется, - бесстрастно кивнул Тот-Амон. - Я слышал о тебе и тайной службе Немедии. И, что самое смешное, ты не врешь. Но пусть меня вразумит Великий Змей, что приближенный Нимеда делает в Тарантии Аквилонской?
- Ну-у... - протянул Мораддин. - Знаешь, я могу сказать так: "Чем меньше ты осведомлен в чужих делах, тем крепче твой сон".
- Мой сон всегда крепок, - резко возразил Тот-Амон, брезгливо огибая повозку, на которой громоздилась бочка золотаря. - Я, кажется, просил о полной откровенности.
Я слушал и удивлялся. Если вспоминать подробно, то речь Мораддина звучала примерно так: "Немедия очень обеспокоена тем, что происходит в соседней державе. Достоверно известно, что король Конан Киммериец помешался (впрочем, он никогда не отличался здравым рассудком) и собирается разрушить хрупкое равновесие стран Заката. А я сам - граф Мораддин - надзираю за тем, что происходит и диву даюсь. В общем, король Нимед весьма огорчен и не представляет, что теперь делать".
Тотлант согласно кивал. Тот-Амон деревянно отмалчивался. Я слушал.
Наконец, Мораддин умолк, и Тот-Амон, причмокнув губами, выговорил:
- Весьма правдоподобно. Даже история о твоей, почтенный граф, супруге, которую держат во дворце заложницей, мне отдаленно знакома. Кое-кто из моих тарантийских приятелей служит в замке короны и... Да что говорить! Разумеется, я усмотрел в твоих речах несколько подозрительных моментов, но не буду выпытывать все до конца. Так даже интереснее.
Тотлант, шедший рядом со мной, едва слышно фыркнул и на всякий случай прикрыл улыбку свисающей лентой тюрбана.
- Что ж, господа, - Тот-Амон произнес это после долгого молчания. Положение у вас далеко не самое приятное. Кроме того, мне неизвестно, что именно делает здесь Тотлант, - высокий стигиец обернулся к волшебнику короля Эрхарда и под капюшоном блеснули его глаза. - Я знал твоего отца много лет.