В заезде я выиграл – несмотря на то, что Макс тоже ехал и честно старался вырваться вперёд до самого конца. Подмигнув ему перед самым финишем, я сделал круг почёта и, получив на руки свои деньги, поехал домой.
К концу марта стало ясно, что у меня почти не осталось соперников в дрифте.
Руслан стал основным поставщиком моих бабок, потому что с завидным упорством пытался меня обогнать, но проигрывал теперь почти всё время. Большинство других дрифтеров просекли фишку – я обычно давал обогнать себя один - два раза, чтобы потом отыграться в тройном размере – и ездить со мной не хотели.
Несколько раз я ездил с Максом, но в целом он узкие дороги не любил, предпочитая простор и свободу выбора.
На новую машину денег уже хватало, но я задумался: есть ли смысл тратить сто – двести штук баксов на новую железку, когда и со старой никто не хотел иметь дела? Конечно, можно было попонтоваться, да и новая тачка обычно привлекала желающих попробовать свои силы и сравнить моторы. Но с точки зрения финансов это было не выгодно – сто штук она бы отбить не смогла. Вообще нужно было начинать думать о другом источнике дохода, потому что моя золотая жила иссякала и превращалась в обычную детскую песочницу. Ничего хорошего мне, правда, в голову не приходило. Я по-прежнему ничего не умел, кроме как гонять на спортивных тачках да копаться в сломанных моторах.
Была одна идея – открыть собственную автомастерскую. Деньги вроде были, и я знал, где взять ребят для работы – год-то был неудачный, и многие повылетали со своих мест. Поставщиков я тоже знал, а с клиентурой тусовался каждую ночь. Но вот с экономической точки зрения для меня всё это был тёмный лес. Да и с юридической тоже. Отец, правда, готов был взять на себя бухгалтерию – в лихие девяностые он оканчивал какие-то курсы, которые потом ему так и не пригодились.
В общем, идея находилась в стадии разработки. Отложив на неё пятьдесят штук, я стал дальше думать над тачко - и всё больше склонялся к другому варианту.
Дело в том, что с начала марта я заболел идеей собственной квартиры. Желательно, конечно, на юге, поближе к Базе, но совсем не обязательно в центре. Получалось, что однушка с ремонтом стоит ровно столько же, сколько моя даром слитая Максу тачка. Я не жалел, но впредь хотел быть умнее. Всё же первое опьянение азартом прошло.
Я выбрал себе местечко и уже во второй половине месяца заключил сделку. А к середине апреля въехал в новое жильё.
Новоселье отпраздновал с Максом и с отцом. Отец был очень рад увидеть Максима живым и здоровым, и праздник прошёл неожиданно по-семейному. Тогда же Макс в первый раз остался у меня и не ушёл на утро. Смотреть на него, вылезавшего из-под одеяла и потягивающегося как кошка в лучах утреннего солнца, было упоительно сладко. Наверное, в тот момент мне казалось, что все мои мечты сбылись.
- Мне тут нравится, - признался Макс, заваливаясь обратно ко мне в объятия.
- Я рад, - я уткнулся носом ему в ключицу и чуть оттянул зубами шелковистую кожу, так что Макс застонал. И, не упустив случая, добавил, - ты мог бы здесь жить.
Макс резко повернулся ко мне и наградил протяжным и грустным взглядом.
- Я не могу, Вить.
Портить утро не хотелось, и я закрыл тему.
Мы и так очень много ругались. С начала весны он стал звонить мне довольно часто, но его мягкий голос в трубке каждый раз казался мне чудом. Если он предлагал встречу - я откладывал все дела, которых, правда, и было-то немного на тот момент.
Зато стоило нам встретиться, как неизбежно вспоминался Руслан. Нервов было убито столько, что я не знаю, как мой мозг не выгорел дотла. И всё равно отказаться от Максима я не мог. Это было… как-будто горько-сладкий коктейль. Сливочный вкус его кожи, нежный цвет его глаз, шёлк его волос… И просачивающееся сквозь нашу любовь понимание, что он не мой. Надеялся ли я, что он уйдёт от Руслана? Я не знаю. Скорее, на тот момент у меня просто не укладывалось в голове то, что он остаётся с ним. Я никак не мог про это забыть, потому что он всё так же не отвечал на звонки – но тут же извинялся смской. Всё так же появлялся с ним на Базе – но уже через час после гонок мог приехать ко мне домой и быть совсем другим.
Это тоже не укладывалось в голове. Кто передо мной – тот Макс, которого я хотел защитить, или тот ядовитый Максим, которого я встретил на гонках?
Я прекрасно понимал, что наши отношения не нормальны. Но как сделать их нормальными? Идей у меня не было.
В то утро, когда он впервые сидел у меня дома, в моей постели, он казался абсолютно моим. Я мог гладить его обнажённые бёдра, щекотать и играть с тем, что находилось между ними – и Макс не противился, не зажимался. Он всегда был открытым для меня.
Он откинул голову мне на плечо, когда я скользнул рукой по его члену и, спустившись ниже, нежно погладил яички. Он тяжело задышал и чуть слышно застонал:
- Витюш…
С ним нельзя было помнить о том, что происходит за пределами квартиры, и я повалил его на спину, чтобы тут же войти в него, ещё влажного после долгой ночи.
«Как он трахает тебя?» - навязчивая мысль билась в висках, и Макс жмурился, чтобы не видеть её отражение в моих глазах.
А потом мы опять лежали усталые, забыв обо всём и будто извиняясь, Макс произнёс:
- Я в пятницу уезжаю в Италию.
Я долго молчал.
А что, должен был спросить, надолго ли? Вот так просто, будто это нормально, делить его с другим.
- С ним? – сорвалось с губ само собой.
- С тобой.
Я приподнялся на локте и посмотрел ему в глаза, пытаясь понять, не шутит ли он.
- У меня съемки для Boutique. Я сам нашёл этот заказ. Если всё пройдёт удачно, могут подписать долгосрочный контракт. И…
Макс замолк и отвернулся.
Я тогда ничего в его профессии не понимал и расспрашивать не стал. Только притянул к себе, заметив, как он помрачнел, и поцеловал в висок.
- И? – спросил я мягко.
- И ты мог бы поехать со мной. Номер будет двухместный, нам нужно только оплатить билеты. Если, конечно, у тебя есть время.
Я пожал плечами. Времени было море. А вот деньги опять подходили к концу – как-никак квартира, обстановка… И неприкосновенные пятьдесят кусков на мастерскую.
- А сколько будут стоить билеты?
Макс мотнул головой.
- Забудь. Если ты согласен – просто скажи «да».
Я посмотрел на него.
- Вить… Пожалуйста.
- Да.
***
Съёмки у Макса проходили в Палермо, на фоне старинных соборов и древних колоннад. Я впервые увидел его за работой. Там я узнал третьего Макса – сосредоточенного и ещё более красивого, с глазами колючими, как лезвие ножа. Он слушал непонятное мне лопотание фотографов и кивал, будто отпечатывая сказанное у себя в голове, а потом делал всё быстро и чётко – я был уверен на все сто, что контракт в итоге будет его.
А ещё там же я увидел море. Не знаю, что поразило меня больше – синие волны или этот третий Максим. Я понял, что до сих пор никогда не понимал слова свобода. На меня всегда давили каменные коробки домов, запах бензина, тяжёлые московские тучи.
Съемки у Макса проходили по утрам, так что я снова просыпался в одиночестве – зато заканчивались уже к одиннадцати. Я забирал его, и мы ехали на пляж или поднимались на крышу отеля и загорали у бассейна. Было ещё холодновато, особенно когда с моря дул сильный ветер, но нам после долгой зимы не хотелось упускать ни минуты солнечных дней.
Макс потрясающе плавал, и я невольно вспоминал тот случай, когда Пашкины прихвостни чуть не утащили его на дно. Как-то я проговорился и напомнил ему об этом, но тут же прикусил язык. Однако Макс не расстроился. Он тоже стал каким-то спокойным и благостным.
- А я потом какое-то время боялся воды, - признался он. – Но потом был случай… Я был на море. В компании, довольно большой. Все купались, и кто-то предложил завести игру – кто первым доплывёт до буйка. Не помню уже, что там был за приз, но меня как переключило. Я же хорошо плаваю, тем более в море. Так почему я должен сидеть на берегу?