Но, видимо, не понимала по-английски и никак не прореагировала на мои слова.
— Ну, это не назовешь знакомством, — ответил президент.
— Зато я познакомился с Сьюдад-де-Вадосом, — я был предельно любезен. — И город произвел на меня огромное впечатление.
— Да, вы упомянули об этом в своем интервью, — сказал Вадос, улыбаясь. — Мне всегда, даже десять лет спустя, приятно слышать добрые слова о городе. Это мое детище — с той разницей, что всякий ребенок такой же индивидуалист, как и каждый из нас. А город, город живет для людей. Это лучшее, что может остаться после человека. Но… — тут Вадос тяжело вздохнул, — иногда развитие города, как и развитие ребенка, проходит не совсем так, как хотелось бы. Однако это тема не для сегодняшнего разговора. Не стоит омрачать послеобеденные часы обсуждением профессиональных вопросов. Надеюсь, пребывание в Агуасуле доставит вам удовольствие, сеньор.
Он дал понять, что аудиенция окончена.
— Сеньор президент, — почтительно склонил я голову. — Сеньора, сеньор Гарсиа.
Я сделал шаг назад. Гроссмейстер без особого интереса следил за движением процессии; в ответ на мое обращение лицо Гарсиа осветилось улыбкой, и он, словно мальчик, которого угостили конфетой, с воодушевлением проговорил:
— Благодарю, сеньор, благодарю.
— Вам была оказана большая честь, мистер Хаклют, — услышал я голос, обращенный ко мне.
Я обернулся — передо мной стояла Изабелла Кортес, она опиралась на руку респектабельного господина лет шестидесяти в старомодном пенсне. Я обрадовался встрече. Именно с ней мне хотелось поговорить об использовании подсознательного восприятия.
— Леон, — обратилась сеньора Кортес к своему спутнику, — познакомься, пожалуйста, с сеньором Хаклютом, которого ты недавно видел в моей передаче. Мой муж — профессор кафедры общественных наук университета.
Профессор улыбнулся недоумевающей, но доброй улыбкой и тепло пожал мне руку. Затем он взглянул на жену, будто хотел удостовериться, правильно ли поступил. Она улыбнулась.
— Пожалуйста, не обижайтесь, — объяснила она. — Мой муж знает английский хуже меня.
— Прошу вас, говорите по-испански, — сказал я, поскольку от меня, видимо, этого ждали.
Сеньора Кортес еще раз объяснила мужу, кто я; он снова пожал мне руку и заверил, что весьма рад встрече.
— Мне кажется, у вас здесь не очень много знакомых? — осведомилась она.
Я согласно кивнул.
— Тогда давайте вместе пройдем к столу, и я покажу вам наиболее известных гостей. Кстати, еще раз благодарю вас за выступление по телевидению.
— Буду весьма признателен, — сдержанно ответил я.
Мы говорили по-испански, чтобы профессор мог участвовать в беседе. Подошел официант с подносом, на котором стояли напитки, и профессор, улыбаясь, поднял бокал.
— За успешное завершение вашей трудной задачи, — провозгласил он.
— Спасибо, — с чувством сказал я. — С удовольствием выпью за это.
Мы поставили бокалы, и сеньора Кортес, придвинувшись ко мне, начала называть присутствующих.
— Вон там, видите? — К моему облегчению она снова перешла на английский. — Впереди — генерал Молинас. Он… о… я не знаю, как это по-английски… Он командует всеми вооруженными силами.
— Военный министр? — предположил я.
Она рассмеялась.
— Война, сеньор? Мы давно уже не ведем никаких войн. Нет, он… Вспомнила. Он — главнокомандующий. А вон там — наш министр информации и связи, доктор Майор, с которым вы уже знакомы. Мужчина, с которым он сейчас разговаривает, — сеньор Диас, министр внутренних дел.
Я с интересом посмотрел на Диаса. Высокого роста, нескладный — таких обычно называют здоровяками. Большие ручищи и крупные черты лица свидетельствовали о его индейском происхождении. Хорошо сшитый костюм казался на нем мешковатым.