Взгляд Ричарда немного смягчился.
— Простите меня, я не это имел в виду, — миролюбиво сказал он. — Лишь хотел предупредить вас.
— Что ж, — ответила я, поднимаясь с кресла, — можете считать, что я предупреждена.
— Вы не жалеете, что приехали сюда?
— Еще рано делать выводы. Я здесь всего второй день, но мне нравится ваш замок, нравится ваша кузина и ваша дочь.
— Анна? — Ричард выглядел удивленным. — Вы уже познакомились с ней?
— За завтраком, — улыбнулась я. — Она не по годам умна и рассудительна, но, мне кажется, вам надо быть с ней помягче.
На его лице появилось уже знакомое мне угрюмое выражение. Он залпом допил содержимое кубка, громко поставил его на каминную полку и развернулся ко мне, сложив руки за спиной.
— При всем уважении, Элизабет, но я сам решу, как воспитывать мою дочь.
— Разумеется, Ричард, — проворковала я, довольная возможностью отыграться, — но вы сами велели мне говорить то, что думаю, даже если мое мнение не сходится с вашим.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга и, затаив дыхание, я ждала его реакции. Что он сделает, как выкрутится — рассердится, возьмет свои слова обратно и скажет впредь держать язык за зубами? Мне было страшно и любопытно одновременно.
— Я хочу, чтобы она выросла сильной. Жизнь на севере отличается от той, к которой вы привыкли в Лондоне, и слабые здесь не выживают.
— А что вы скажете обо мне? — расправив плечи, заинтересованно глянула ему в лицо. — Я кажусь вам сильной?
Ричард смерил меня оценивающим взглядом.
— Поживем, увидим, — ответил он неопределенно.
========== Глава 5. Миссис Стенсбери ==========
Следующие две недели пронеслись передо мной как картинки в калейдоскопе — визиты к местной знати и ответные приемы, спешная подготовка к свадьбе и редкие, долгожданные часы уединения. Несмотря на то, что обитателей Фитфилд-Холла, включая прислугу и дворню, было не так много, одна я почти не оставалась. Большую часть времени проводила с Маргарет, с которой успела сблизиться — мы составили список гостей, утвердили блюда, выписали музыкантов из ближайшей деревни и, наконец, рассчитали примерную стоимость торжества. Сумма выходила не громадная, но внушительная. Поначалу я предлагала сэкономить, отказавшись от некоторых увеселений, но Маргарет убедила оставить все, как есть. Возможно, ей самой хотелось праздника — еще в первый вечер нашего знакомства она показалась мне женщиной деятельной и нуждающейся в общении, но волею судьбы заточенной вдали от света.
Кроме этого, к немалому моему удовольствию, Анна несколько раз согласилась составить мне компанию на прогулке, и относилась уже с меньшим недоверием, но все равно без особой теплоты.
С Ричардом же за эти дни я почти не виделась — он уходил рано утром и возвращался затемно, иногда не успевая даже на ужин. Правда, один раз мы все же выбрались на конную прогулку в близлежащую деревушку, большинство домов в которой принадлежало семье Стенсбери. Виконт представил меня как будущую жену и, кажется, сей факт немало удивил местных жителей — Ричард, судя по всему, имел здесь непоколебимую репутацию вдовца.
— Что именно требуется от меня, как от хозяйки Фитфилд-Холла? — спросила я, когда мы зашли пообедать в единственную на все поселение таверну, где заняли столик в эркере.
— Время от времени арендаторы будут приходить к вам со своими проблемами, имущественными или семейными. Если речь идет о деньгах или расторжении брака, сообщите об этом мне, а все, что касается личных неурядиц, в вашей вотчине.
Его слова меня не удивили. Редкий мужчина позволит своей жене вмешиваться в финансовые дела, и Ричард не исключение.
— У вас есть еще какие-то вопросы, которые вы бы хотели обсудить, Лиз? — первый раз за все время он не назвал меня по полному имени. — Полагаю такие нюансы лучше уточнить сразу.
— Да, — я была рада, что он заговорил об этом сам, и мне не пришлось ждать удобного момента или ходить вокруг да около, — в Лондоне я привыкла к свободе и личному пространству, мистер Лесли не возражал, если я выезжала на прогулку в одиночестве и, конечно чтил сохранность моей личной переписки. Могу ли я рассчитывать на то же с вашей стороны?
Эти требования казались мне справедливыми, хотя я и знала, что многие женщины находились гораздо в более ограниченном положении, а их мужья сочли бы такое дерзостью, но Ричард ведь сам хотел откровенности.
Несколько секунд он задумчиво изучал меня, и в его глазах я видела скорее интерес, нежели раздражение. Что ж, думаю, это хороший знак.
— Я не собираюсь запирать вас в Фитфилд-Холле, как и не стану возражать, если вы захотите навестить вашу тетушку и кузена и уж точно не буду перехватывать ваши письма, но, почему вы заговорили именно о них?
— Вы думаете, мне есть, что скрывать, Ричард?
— А вам есть? — в свою очередь спросил он.
Под его пристальным взглядом мне сделалось неуютно. Неужели, и правда, подозревает?
— Вас беспокоит, что у меня есть тайный возлюбленный? — и, не дожидаясь ответа, продолжила, — спешу успокоить, но никаких интимный привязанностей я не имею. А если вы думаете, что мистер Слеттери…
— Да плевать я хотел на этого вашего Слеттери, — отмахнулся он с неожиданной резкостью. — Можете не волноваться на сей счет. Ваша личная переписка останется личной, как и все остальное, что вы решите оставить при себе. Но предупрежу сразу — предательства, какого бы рода оно ни было, я не прощу.
В его глазах на мгновение мелькнуло что-то такое, от чего по спине у меня пробежал холодок. Нет, то была не злость, и даже не угроза — я лишь на секунду увидела ничтожную часть того, каким он может быть в гневе.
— Справедливое замечание, но мне неприятно слышать его от вас. Сама собою напрашивается мысль, что вы мне не доверяете.
— Это неправда, Лиз, — уже гораздо мягче сказал Ричард. — Вы кажетесь мне добропорядочной женщиной, и я не сомневаюсь, что это так.
Тот разговор заставил меня о многом задуматься. Жалела ли я тогда, что в скором времени стану женой виконта? Скорее, нет, но определенные опасения по этому поводу все же испытывала, ибо для меня по-прежнему оставалось загадкой, что он за человек, и из какого теста сделан. Приняв во внимание то, что было известно, я поняла одно — проверять лимит терпения Ричарда не стоит, да и не собиралась делать этого. А еще как нельзя кстати пригодились наставления тетушки — «мудрая жена не станет говорить мужу, как ему поступать, но устроит все так, будто ее решение — это его решение».
***
В день свадьбы Мэгги разбудила меня еще до рассвета. В соседней комнате две служанки подшивали платье. Почти всю ночь я пролежала в постели, не сомкнув глаз, и лишь за пару часов до подъема, провалилась в короткий сон.
— Пора вставать, миледи, — ласковый голос компаньонки вырвал меня из тревожных объятий Морфея.
Она открыла шторы, и спальню наполнили маслянистые предрассветные сумерки. Окрестности замка утопали в густом тумане, но с улицы уже доносились голоса слуг, спешно заканчивающих последние приготовления.
В моей собственной голове был такой же туман, и странное ощущение, что все происходит не со мной, и я наблюдаю за этим действом со стороны. Вот меня усаживают в горячую воду, источающую слабый запах лаванды и сандалового масла, Мэгги натирает спину жесткой мочалкой и, закончив, помогает выбраться из ванны и заворачивает в полотенце, точно маленького ребенка.
Затем появилась Маргарет, радостная и взволнованная одновременно, громко раздавала указания служанкам, когда те надевали на меня сорочку и пышные нижние юбки. Ветерок из открытой форточки холодил кожу, отчего она покрылась мурашками, но я едва замечала этот дискомфорт.
Потом принесли платье. Нежно-голубое, с замысловатым серебряным орнаментом и украшенное по корсажу жемчугом, оно действительно было очень красивым, но в тот день я не могла оценить его по достоинству. Отвороты широких рукавов были утеплены стриженым мехом и оказались довольно тяжелыми. Серо-синяя, с переливами нижняя юбка скользила по ткани сорочки и при каждом шаге мягко шелестела.