========== -6- ==========
Чувство, похожее на легкое дежавю, хотело заставить Драко улыбнуться давним воспоминаниям: похожий парк, похожее ленивое солнце чуть греет спину… Осталось только сесть у подходящей липы и закурить, чтобы антураж вполне соответствовал. Правда, тогда он Поттера не ждал…
Последние несколько месяцев что-то неуловимо изменилось в их, казалось бы, устоявшихся, устраивавших обоих отношениях. Вернее, очень даже уловимо… Малфой упорно делал вид, что не замечает долгих, напрашивающихся на вопросы взглядов аманта. А когда тот несколько раз открывал было рот, трагически вздохнув, у Драко всё обмирало внутри. К счастью, бесстрашный борец за справедливость наедине с ним терял заметную часть решительности. Не нужны были эти вопросы: Драко знал, о чем хочет поговорить Поттер. Знал и всеми силами избегал разговоров.
Малфой сам построил ловушку, сам зашел в неё и захлопнул дверцу… Он уже не мог без Поттера, совершенно четко осознавал это и… молчал. Молчал, отговариваясь то неожиданной командировкой, то очередным срочным заказом, то лабораторным экспериментом на какой-то сверхважной стадии. И этих командировок и экспериментов становилось всё больше и больше. Но разве Поттера чем-то остановишь, когда Гарри наметил цель и в упор не видит препятствий? Тот вытаскивал его на полдня, на полчаса в какие-то дальние уголки, маггловские кафешки. Или заявлялся сам прямо в мэнор, находил ли приличный повод или не находил… Выпить кофе, поговорить ни о чем, молча посидеть вдвоём, пока Малфой возится у котла в собственной домашней лаборатории — Гарри соглашался на всё и всему этому радовался. Драко и сам был неприлично счастлив просто побыть рядом, но… В отличие от Поттера, он не прекращал думать ни на минуту.
У аврора намерение бросить всё, уйти из семьи, разрубая связи одним махом, было написано на лице крупными буквами. Напрямую разговор об этом не заходил, но намеки Поттер посылал с изяществом прущего напролом горного тролля. Малфой перебрал уже все естественные и приличные способы не замечать эти подходы издалека. И исчерпал.
Нельзя, ну, нельзя так… Сам же потом локти кусать будет, что детей бросил, что бывшая жена неприкаянная осталась, что рыжий дружок не понял! Себя живьем съест и Малфою жизни не даст. Поттер есть Поттер…
А Драко? Как он уйдет из семьи? Наплевать на чувства Астории, оскорбить женщину, которая стала другом, матерью его сына? Ох, какое слово есть жалостливое и беспощадное: брошенка… В глаза не скажут, а за спиной… А Скорпиус? Мальчик не должен отвечать за безрассудность своего отца. Впрочем, как и сыновья Поттера… Их с Гарри имена будут полоскать не месяц и не год — до самой смерти. Драко не простят… найдут, что припомнить, даже трудиться не нужно будет. А Поттер… У него жена вот-вот родит!.. Безрассудность…
Драко быстро научился отделять желаемое от возможного. А вот Гарри не хотел больше никому и ничему уступать: наверное, слишком долго жил для других, чтобы отказывать себе в самом необходимом.
Это он, Драко, самое необходимое?.. Да кто его, упертого и романтичного аврора, знает? Даже если и так, больно и сладко думать об этом. Скорее, больно… Потому что нельзя, сейчас никак нельзя. Или всё-таки сладко…
Первое время Малфой старался сократить их встречи до ему самому необходимого минимума, без которого жить становилось невозможно. Проверил экспериментальным путём, на каком десятке часов без аманта у него начинало ныть в груди, в паху и всё валилось из рук, и старался придерживаться «графика», не доводя до крайностей и обострений болезни «люблю Гарри Поттера». Вел себя так, словно их отношения сводились к сексу и только к сексу. Похоть, не более, удовлетворение физиологических потребностей с приятным партнёром… Но от взгляда этого приятного партнёра тренированное непробиваемое малфоевское сердце пускалось вскачь. В животе начинали биться те самые пошлые бабочки и вырывались наружу, только когда губы Гарри захватывались в безраздельное пользование, а его запах насквозь пропитывал не только одежду, бельё и воздух вокруг, а всё, чем дышал Драко, чем жил, без чего не мог существовать…
Если он сам себе не верил, как Поттер мог поверить в такую чушь, как секс ради секса? Но тот не возражал, по-прежнему появляясь урывками, ограничиваясь иногда только поцелуями, а то и просто запиской с разной сентиментальной чушью. Впрочем, аврор наловчился писать письма с такими подробностями, что Драко доходил к последним строчкам этих творений до невменяемого состояния от болезненной эрекции.
Гарри не смущался и не обижался на скоропалительный секс - быстрый минет, простейший римминг или даже мастурбацию на живую руку, - после которого Малфой сразу же аппарировал к себе. Кажется, аврору нравилось даже это.
Драко старательно отказывался от такого формата отношений, уговаривал сам себя, приводил сотни доводов и придумывал тысячи отговорок. Правильных, убедительных, веских, неоспоримых. И шел на очередную встречу… Чтобы прикоснуться, уткнуться носом в аврорский мундир, пропахший министерской пылью, сигаретным дымом, горьковатым одеколоном Гарри… Похоть? Какая, к чертовой матери, похоть? Всё и так понятно, ни к чему облекать в слова.
Узнать бы, понять про себя всё ещё тогда, под старой липой в парке мэнора. Когда восемнадцать прожитых лет казались тяжким неподъёмным грузом… Признаться бы друг другу. Не упустить, повернуть время вспять, не потерять крошечный шанс. Ведь был же, был, подталкивала их судьба, война, юность, осень, словно бестолковых кутят… А сейчас никак нельзя: они оба должны не только о себе думать. Может быть, когда вырастут дети… Может быть…
— Драко, — от голоса за спиной словно пружина сжалась внутри. И сердце приготовилось к боли её выстрела.
Малфой обернулся, внимательно глядя на аманта. А Гарри смотрел в ответ каким-то виноватым, потерянным взглядом. Драко испугался: рассказал!.. Этот придурок всё рассказал жене, ушел из дома! Сейчас будет глупо шутить, не даст ли Малфой воды попить, а то бедному аврору так есть хочется, что даже переночевать негде…
— Что? — самообладания хватило только на одно-единственное слово.
— Понимаешь, я Джинни в Мунго отправил… Ей плохо стало, какое-то там отслоение, я даже слушать боялся… А целитель сказал, что ребенок слабый, потому что она всё время порталами то туда, то сюда… Она же хорошо себя чувствовала, и третья беременность… — Гарри попытался улыбнуться, от чего Драко стало ещё страшнее, ещё больнее. — Нет, всё хорошо. И Джин, и дочка… Раньше времени, никто и не ожидал… У меня дочка, Драко! Только целитель сказал, что последствия у ребенка могут через несколько лет проявиться.
— Последствия чего?
— Перемещений. Джин слишком часто аппарировала, порталами от редакции по разным соревнованиям носилась на поздних сроках. Переоценила возможности организма, так целитель говорит. Слишком сильное воздействие магического фона…
— Я понял. С ними обеими всё хорошо? Или моя помощь нужна? Зелья?
— Нет… Нет, Драко, с ними всё хорошо… — Гарри вдруг шагнул к нему, обнял, ткнулся густыми вихрами в шею, прижался потерянным щенком. — Знаешь, я же хотел…
— Тише. Тише, тише, тише… — Драко обнял в ответ, утешая Поттера, гладя по голове и плечам. — Я знаю, — почти беззвучно, но Гарри услышал.
— Ты только не уходи, ладно? Не сейчас.
Спазм сжал горло, и Драко сильно зажмурился, радуясь, что Поттер не видит его лица. Придурок шрамоголовый… Решил, что Малфой воспользуется этим, как поводом бросить? Придурок, какой же…
— Да куда я от тебя денусь? — он собрался с силами, как можно радостнее улыбнулся и отодвинулся от Гарри. — Пошли ко мне? Отметим рождение дочки. Завтра со своими рыжими загуляешь, а сегодня я тебя украду. Как назвать ребенка думаете?
— Лили, — теперь улыбка у Гарри была уже не вымученной. — Представляешь, у неё глаза зеленые…
— Повезло. Идем, что ли, напиваться на радостях?
Но Поттер опять обнял, клюнул поцелуем в висок:
— Спасибо, - и в краешек рта.