Он старался быть терпеливым, но ему было трудно не презирать этих слабых людей, неспособных удержаться от отравления собственного мозга стимулянтами, наркотиками, психоделиками и прочей дрянью. На углу Хай и Масоник его остановила хорошенькая девушка лет шестнадцати, с глазами загнанной лани.
- Сэр, это ведь Сан-Франциско, правда? То есть я собиралась приехать сюда из Питсбурга в мае, а раз сейчас май, то ведь это Сан-Франциско, да?
Командор Браскет, коротко кивнул и раздосадовано отвернулся. Он был рад увидеть через дорогу Луи Сандлера, управляющего местным отделением "Бэнк оф Америка". Сандлер стоял у дверей банка. Командор поспешно перешел улицу.
- Это сущее наказание, Луи, - возмущенно проговорил он. - Вся улица забита ненормальными. Сегодня что, карнавал, посвященный шестидесятым?
Сандлер улыбнулся в ответ и сказал:
- Это меня так зовут? Луи? А вы случайно не знаете моего второго имени? Как-то так получилось, что оно совершенно вылетело у меня из головы.
Только тут до командора Браскета дошло, что в городе происходит нечто ужасное, а может, не только в городе, но и во всей стране, что наконец, случилось то, чего он всегда так опасался: левые захватили власть, и настало время надеть свой старый мундир и сделать все, что в его силах, чтобы отразить врага.
***
Нат Холдерсен проснулся в то утро полным радости и растерянности, чувствуя, что он как-то странно и прекрасно изменился. В мозгу его что-то билось, но это не была боль. Ему казалось, что с его плеч снята гнетущая ноша, что рука смертельного недуга отпустила свою хватку.
Он спрыгнул с постели, полный вопросов:
- Где я? Что это? Почему я не дома? Где мои книги? Отчего я так счастлив?
Помещение походило на больничную палату.
На мозг словно набросили вуаль. Он мысленно приподнял ее и начал вспоминать, что он обратился в... во Флетчеровский Мемориал... в прошлом августе... нет, в позапрошлом в связи с сильным нервным расстройством, вызванным... вызванным...
Он никогда не чувствовал себя более счастливым, чем в тот момент.
На глаза ему попалось зеркало. В нем отражалась верхняя половина Натаниеля Халдерсена, доктора философии. Нат улыбнулся отражению. Высокий, жилистый, носатый человек с густыми соломенными волосами н наивными голубыми глазами улыбнулся в ответ. Отлично сложенное тело. Он расстегнул пижаму. Бледная, лишенная волос грудь; выступающие на плечах эполеты костей.
Я долго болел, подумал Халдерсен. Теперь пора и честь знать. Студенты, наверное, заждались. Хватит валяться. Где одежда?
- Сестра! Доктор! - он трижды нажал кнопку вызова. - Эй! Кто-нибудь!
Никого. Странно. Всегда приходили. Халдерсен пожал плечами и вышел в холл. В дальнем конце он увидел трех санитаров. Они шептались о чем-то, низко склонившись голова к голове. На него они не обратили внимания. Мимо проскользнул робот, неся подносы с завтраком. В то же мгновение по холлу промчался молодой врач. Он даже не остановился, когда Халдерсен окликнул его. Халдерсен раздраженно хмыкнул, вернулся в палату и занялся поисками одежды. Он не нашел ничего, кроме тощей пачки журналов, валяющейся на полу маленькой кладовки. Он еще трижды нажал кнопку. Наконец, в комнату вошел робот.
- Мне очень жаль, - сказал он, - но, персонал больницы сейчас занят. Чем могу служить, доктор Халдерсен?
- Мне нужна одежда. Я ухожу домой.
- Мне очень жаль, но записи о вашей выписке нет. Без распоряжения доктора Брайса, доктора Рейнольдса или доктора Камакуры я не могу вас отпустить.
Халдерсен вздохнул. Он уже знал, что робота не переспоришь.
- Где сейчас эти три джентльмена?
- Они заняты, сэр. Вы, возможно, знаете, что в городе утром сложилась критическая ситуация. Доктор Брайс и доктор Камакура помогают создать комитет общественного спасения.