- Садитесь к рулю, Мэтьюз, - распорядился Хорнблоуэр, - а вы, Хантер, следите за парусом. Лево руля и держать круче к ветру.
- Есть лево руля и круче к ветру! - дружно отозвались оба матроса.
Французский капитан с нескрываемым интересом следил за всеми приготовлениями со своего места в середине шлюпки. Хотя он и не понял последнего приказа Хорнблоуэра, смысл его сделался достаточно ясен, когда шлюпка развернулась и взяла курс на Англию. Капитан решительно поднялся и, слегка покачиваясь, приблизился к Хорнблоуэру. Его лицо и фигура выражали решительный протест.
- С таким попутным ветром мы могли бы достичь Бордо за несколько часов, - воскликнул он, брызгая слюной и потрясая кулаками, - в самом крайнем случае, завтра на рассвете. Почему мы идем на север?
- Мы идем в Англию, - коротко ответил Хорнблоуэр.
- Но... но... это же займет не меньше недели, да и то, если ветер не переменится! Вы не имеете права... Шлюпка перегружена, она не выдержит даже небольшого шторма.
Хорнблоуэр заранее знал, какие аргументы мог высказать француз, поэтому не особенно прислушивался к его воплям. Он смертельно устал и отвратительно себя чувствовал, поэтому не имел ни малейшего желания спорить, да еще на иностранном языке. Он просто перестал обращать внимание на капитана и отвернулся. За все золото мира не согласился бы он сейчас повернуть шлюпку к берегам Франции. Его морская карьера только начиналась, пусть даже первые шаги были омрачены потерей "Мари Галант". Но ни за что на свете он не согласился бы долгие годы провести во французской тюрьме.
- Сэр! - напомнил о себе капитан, продолжая нависать над Хорнблоуэром. Теперь уже к его протестам присоединился весь французский экипаж, которому помощник успел рассказать, что происходит. Среди матросов началось глухое брожение.
- Сэр! - повторил капитан. - Я настаиваю, чтобы вы повернули на Бордо.
Он угрожающе шагнул вперед, и сразу же один из матросов вскочил с места и бросился следом за капитаном. В руках у него был багор. Хорнблоуэр выхватил из-за пояса один из своих пистолетов и направил его на капитана, который немедленно застыл на месте. Не сводя с него глаз, Хорнблоуэр достал второй пистолет и протянул его Мэтьюзу.
- Возьмите оружие! - приказал он.
- Так точно, сэр! - Мэтьюз принял пистолет и добавил после короткой паузы: - Прошу прощения, сэр, но вам следовало бы взвести курок.
- Благодарю, - сухо отозвался Хорнблоуэр, кляня себя в душе за забывчивость.
Он взвел курок и этот металлический щелчок, неожиданно громко прозвучавший в утренней тишине, дал, видимо, почувствовать французскому капитану, в какой смертельной опасности он находится. Взведенный пистолет, направленный в живот, да еще в пляшущей на волнах шлюпке - неважное соседство даже для самого отчаянного храбреца, к каковым француза отнести было бы трудновато. Он отчаянно замахал руками и взмолился жалобным голосом.
- Пожалуйста, сэр, не могли бы вы направить свой пистолет куда-нибудь в сторону.
С этими словами он отступил на несколько шагов, пока не наткнулся на своих матросов, сгрудившихся за его спиной и ожидавших дальнейшего развития событий.
- Эй ты, а ну отпусти немедленно! - крикнул вдруг Мэтьюз французскому матросу, пытавшемуся незаметно развязать фал.
- Разрешаю стрелять в каждого, кто покажется вам опасным, распорядился Хорнблоуэр.
Он был так поглощен усмирением этих людей, требующих от него только свободы и больше ничего, что даже не отдавал себе отчета в том, что лицо его перекошено зверской гримасой. Ни один человек, увидевший сейчас его физиономию, не позволил бы себе усомниться в том, что перед ним отчаянный тип, готовый пойти на самые крайние меры и принести любые человеческие жертвы на алтарь долга. Третий пистолет все еще торчал у него за поясом.