Но в любом ином случае он предоставлял другим возможность стать легкой мишенью. Уже давно он понял, что, скорее всего, умрет не в своей постели от старости, но не менее крепко вбил себе в голову, что не следует умирать раньше времени, совершая непростительные ошибки.
Ближе к вечеру он, уже намного дальше вниз по долине, поужинал у ручейка, проглотив остатки кролика и несколько найденных грибов. Пока он мыл руки, ему показалось, что где-то вдалеке зазвенел колокольчик, но, поскольку звук не повторился, Конан решил, что ослышался.
На его пути оказалась отвесная стена красноватого гранита - один из отрогов горы. Препятствие было непреодолимым, и Конан с огромной неохотой был вынужден направиться в обход, вниз, ближе к следам.
Он прошел примерно половину расстояния до следов, когда вновь услышал звон колокольчика. На этот раз обмана не было. Из-за скал доносился легкий звон.
Через минуту он услышал крик птицы. Скорее, человека, подражающего птице, причем не настолько хорошо, чтобы привыкшие к лесным звукам уши Конана не разобрали бы подделку. Вскоре ответный крик раздался с деревьев лишь в сотне шагов от Конана.
Меч словно сам скользнул в руку Конана. Но, посмотрев внимательно на окружающую чащу, Киммериец снова вложил его в ножны. Для ближнего боя между деревьями кинжал подойдет больше. А то, что без драки с этими горе-свистунами не обойдется, - тут Конан мог держать пари на что угодно.
Но какое же пари можно заключить, не выяснив некоторых предварительных условий. Согнувшись, Конан стал пробираться дальше, вниз по склону. Он опять был таким же, как тогда, у озера: крадущийся кот топал как слон по сравнению с ним.
Не прошел он и половины расстояния, отделявшего его от неизвестных противников, как снова услышал звук, похожий на колокольчик. Теперь он звучал ближе, и Конан понял, что это цокали по камням лошадиные подковы. Ветер подул с нужной стороны, и Конан разобрал, что это были копыта нескольких животных. Животные шли по другому склону отрога, но звяканье подков становилось постепенно ближе и ближе.
Будь это его лошади, Конан поотдирал бы им подковы, прежде чем отправиться в путь через эту бандитскую страну. Легкая усмешка скользнула по его губам: как знать, может быть, какой-то конь из этого каравана и станет его конем после схватки.
Приближающимся всадникам их лошади и имущество были явно менее нужны, чем тем, кто выслеживал их. Киммериец ничего не имел против участия в перераспределении собственности. В конце концов, он мог бы покинуть это королевство и пешком, но с деньгами, которых бы хватило на нескольких лошадей. Тогда он мог бы начать свою карьеру в Немедии не неизвестно кем, а человеком, которому воины доверят вести их за собой.
Конан все так же по-кошачьи бесшумно спускался по склону к тому месту, где слышал фальшивый крик птицы. Ни один покатившийся камушек, ни хрустнувшая ветка не побеспокоили тех, кого он выслеживал. Обнаружив их, он увидел, что трое уставились вперед, в одну точку, словно забыв, что у них есть незащищенные спины. Четвертый, с луком в руках, смотрел в сторону, держа оружие направленным под ноги.
Все они выглядели так, словно полгода не мылись и толком не ели. Их волос и бород хватило бы на основательный матрас, а всей одежды, которая на них была, едва ли хватило бы одному человеку, чтобы выйти на городскую улицу. Но их глаза и оружие сверкали, и Киммериец понял, что если им суждено скрестить мечи, то эти люди будут серьезными противниками.
Первым увидел Конана стрелок, поднявший глаза после того, как проверил последнюю стрелу. Его глаза широко открылись, когда он увидел нависшего над ним Киммерийца. Он попытался снять лук с плеча, но за это время Конан успел приблизиться к нему вплотную.