Два человека были в черных одеяниях. Причем один из них - тот самый жрец из Кротона, а другой - великий маг Гураппа из Леукты, который показал Конану волшебное зеркало. Но киммерийца интересовал только тот, кто стоял между ними. На лице кешанца, в правой руке держащего меч, отражалась странная смесь ужаса и триумфа. Чуть в стороне, на маленьком возвышении, находился третий жрец. Конан сначала не обратил на него внимания. Дождавшись, когда Конан подойдет поближе, третий жрец произнес глубоким рокочущим голосом:
- Претенденты собрались. Можно начинать.
Конан проигнорировал это загадочное заявление.
- Я пришел сюда, чтобы убить вот того человека. А вы лучше не вмешивайтесь.
- Помедли! - Жрец простер свою костлявую руку, и Конан остановился, будто налетел на стену. Он просто кипел от злости: когда же наконец ему перестанут мешать?!
Жрец продолжил торжественным речитативом:
- Ритуал не должен быть нарушен. Лишь один из вас может остаться в живых. Множество богов будет наблюдать за вашей битвой. Ее исход и определит, вернутся на землю Древнейшие или же останутся те боги, что правят сейчас. Ни один из вас не владеет великой силой магии. Поэтому судьба мира зависит от вашего поединка.
- Очень хорошо, - вклинился Конан в размеренную речь жреца, - давно пора приступать. - Он рванулся вперед, но тщетно. Невидимая стена стояла перед ним незыблемо. Словно и не заметив, что его перебили, жрец неторопливо продолжил:
- Кандидат Древнейших - Тахарка из Кешана. Если он одержит победу, Древнейшие вернутся. Тогда настанет эра истинно злых начал. - Сквозь нарочитую бесстрастность в голосе жреца проглянуло почти неприличное ликование. - Если победы добьется Конан из Киммерии, мы уйдем в тень еще на пятьдесят поколений.
Другой жрец, маг Гураппа из труппы бродячих актеров, прервал свое молчание:
- Вы двое, разумеется, лишь орудия, избранные богами. Ваша битва - лишь земное отражение вселенской битвы богов-иейолинов за верховную власть. Некая ирония заключается в том, что избранники судьбы на этот раз не короли, не императоры, не великие чародеи, а всего-навсего примитивные дикари. Похоже, и у богов есть своеобразное чувство юмора.
Конана раздражала эта заминка. Он хотел только одного - начать бой с Тахаркой. А тут эти жрецы со своей непонятной дребеденью о мировом владычестве! Только тянут время! Конан видел, что и Тахарку они удерживают тем же необъяснимым образом, что и его.
Распевное бормотание массы людей, которое показалось Конану рокотом морских волн, изменило свой ритм и теперь звучало словно раскаты грома.
- Пусть битва начнется! - провозгласил жрец, стоящий на возвышении.
Невидимые путы спали с Конана, и в тот же миг он бросился на Тахарку. Тот не уступил ему в стремительности атаки.
- Ты убил моих друзей! - вскричал Конан. - Ты убил мою подругу! Смерть тебе, Тахарка!
Неистовая ярость киммерийца странным образом контрастировала с мрачным хладнокровием Тахарки, который без особого труда блокировал все удары Конана, поджидая удобного момента для ответного удара.
- Твои друзья... для меня... ничто... мальчик,- с паузами отвечал Тахарка, продолжая энергично работать мечом. - А что до твоей подруги, это просто несчастный случай. Если бы ты не пригнулся, дротик попал бы в тебя, а не в нее. И она бы не умерла. - Ему показалось, что Конан наконец открылся, но юный варвар, обладая звериной реакцией, сумел избежать попадания.
Продолжая наступать, Конан почти столкнул Тахарку в углубление в центре зала, где горел зеленый огонь. Холодные языки пламени вдруг взметнулись чуть ли не до потолка. Конану показалось, что у кешанца прибавилось сил.