И даже во взгляде его светящихся голубых глаз сквозит какая-то львиная свирепость.- Сколько еще идти? - спросил Спрингальд. - Эти карты несколько туманны, а в описаниях говорится в основном о том, что происходило в пути, и никаких подробностей путешествия нет. Вот, например: "На этой неделе мы заходили во многие деревни, где по очень выгодной цене покупали слоновую кость". Но сколько лиг они прошли - две или сотню, - непонятно, и в каких деревнях побывали - в четырех или в двадцати.- Гома говорит, что завтра мы выйдем из леса, - сказал Конан. - Потом тянется обширная саванна, а за ней - пустыня. Впереди еще долгий путь, а такой большой отряд, как наш, идет медленно, со скоростью самого слабого носильщика.- Будем надеяться, что осталось не очень много, - сказала Малия. Матросы уже начинают роптать. Они говорят, что нанимались не для длительных переходов.- Вот как? - переспросил Конан. - Это они все так говорят или только один, которого зовут Уму?- Он, несомненно, - главный вдохновитель, - сказал Спрингальд. - Не понимаю, как Вульфред все это терпит.- Я тоже об этом думал, - ответил Конан. - В таких местах нельзя иметь рядом ненадежных людей, и если Вульфред не наведет порядка, этим займусь я сам.Конан воткнул копье в землю; сняв лук и колчан со стрелами, он положил их рядом.- И что ты собираешься делать? - в тревоге спросила Малия.- Скажу им пару слов, - ответил Конан. Он не спеша направился к другому костру, у которого, тихо переговариваясь между собой, сидели матросы. Уму бросил в его сторону что-то презрительное, хотя слов разобрать было нельзя, но на лицах его приспешников Конан различил усмешки. Вульфред наблюдал за всем происходящим с холодным любопытством.- Приветствую вас, братья, - обратился к матросам Конан. - Вы всем довольны? - Он не смотрел на Уму. Остальные избегали взгляда киммерийца и молчали.- Смотрите! - взвизгнул Уму. - Этот голый дикарь соблаговолил нас заметить! Клянусь Иштар, этот киммерийский горный козел совсем одичал, еще хуже, чем черномазые туземцы!- Ты плохо следишь за порядком, Вульфред, - заметил Конан.- Слово капитана - закон в море, а не на суше. - Уму стоял, злобно ухмыляясь. - Такая уж у моряков традиция. А тебя-то уж нам чего бояться, киммериец! Ты же варвар без роду и племени. Да и не моряк, потому что какой моряк может, как зверь, жить в лесу? - Он оглянулся на остальных, желая найти поддержку, но люди стояли молча. Конан понимал, что все это значит: они долгое время работали и сражались плечом к плечу, но сейчас, когда речь идет о первенстве, они останутся в стороне и будут ждать, кто победит, если только кто-нибудь не отважится сам бросить вызов сильнейшему.- А ты, гнусная обезьяна, - не остался в долгу Конан, - что ты там замышляешь за моей спиной, зачем подбиваешь моих товарищей на предательство?Безобразное лицо Уму залилось краской.- Я бросаю тебе вызов, киммериец!- Давно пора, - ответил Конан. - Такая свинья, как ты, сколько бы ни пыталась, все равно не заговорит по-человечески.Издав какое-то нечленораздельное рычание, Уму выхватил свой длинный тяжелый нож, на лезвии которого зловеще заиграли отблески костра. Меч Конана тоже был наготове, и два клинка замелькали с такой быстротой, что со стороны их движения сливались в одно огненное мерцание. Носильщики возбужденно переговаривались, а матросы криками подбадривали сражающихся. Такой экзотический вид спорта доставил удовольствие всем, кроме аквилонцев.- Неужели их нельзя остановить, капитан? - воскликнула Малия.- А зачем? - отозвался Вульфред. - Если люди жаждут крови друг друга, им лучше не мешать.Меч Конана был длиннее и чуть легче, чем нож Уму, но это неравенство вполне компенсировали длинные руки матроса.