Может быть, с привкусом чуть заметной зависти к чужой недостижимой наглости.
- Сейчас, конечно, понятие "валюта" не вызывает таких эмоций, как прежде, - продолжал герр доктор. - Сейчас любой работяга или конторский сверчок могут запросто зайти, например, в обменный пункт на Маросейке и получить необходимое количество долларов, фунтов, дойчмарок по нынешнему курсу. Тогда же, при курсе шестьдесят копеек за доллар... вижу, вам тоже весело...
В действительности же Курочкину было не до веселья: он корчил рожи, просто пытаясь таким образом чуть ослабить повязку и сдвинуть кляп языком. Пока безуспешно.
- ...При курсе шестьдесят копеек за доллар, - повторил доктор, вновь усмехаясь, - валютой заграничных путешественников снабжало государство, которое, увы, сильно экономило даже на своих преданных служащих. Скупое государство выдавало только самый минимум - на пару глотков свободы в неоновых джунглях, а хотелось дышать и дышать в течение всего отпущенного срока и даже кое-что из буржуазных благ привезти с собой обратно... Существовало два распространенных выхода из этого экономического тупика. Первым всегда пользовалась мелкая и мельчайшая публика - артисты, вырвавшиеся на гастроли... передовики соцтруда, премированные турпутевками... да-да, мне тоже смешно, дорогой Потапов... Совершенно верно: они под завязку нагружались барахлом, водкой и консервами, надеябь первое и второе реализовать сразу по пересечении госграницы, а консервами питаться, экономя нищенские суточные... С этих деятелей Кондратьеву взять было нечего кроме разве что пары утюгов или бутылки водки на посошок. Однако, как вы понимаете, такая мелюзга в четвертом вагоне и не ездила, ваш сподвижник правильно все рассчитал. Товарищи из четвертого вагона возили с собой отнюдь не утюги. Они предпочитали конвертируемую наличность. И, что интересно, ваш Кондратьев ее тоже предпочитал.
Герр доктор шустренько потер большой палец об указательный международным жестом, означающим деньги. Точно таким же жестом супруга Валентина встречала Курочкина в день зарплаты. Только черепашка в данном случае намекала вовсе не на рубли... Дмитрий Олегович опять задвигал щеками, надеясь все-таки переубедить повязку. По-своему истолковал мимические усилия Курочкина герр доктор.
- Вы удивлены, - не без удовлетворения заметил он. - Вы уже мысленно спрашиваете себя: "Откуда этот посторонний старикашка знает такие подробности, если даже я, Потапов, их не знаю?" Вы, должно быть, теперь подумали, будто я был в том самом вагоне и наблюдал за всем самолично? В таком случае вы ошибаетесь. Я не был свидетелем того ограбления. Я и быть им, по совести говоря, не мог. Характер учреждения, где я работал в те годы, автоматически делал меня невыездным. И все же я докопался до сути! - Доктор вдохновенно постучал указательным пальцем по своему старческому лбу. - Интуиция плюс экстраполяция при минимуме фактов. Традиционный метод научного поиска дает пока еще неплохие результаты... Да вы не нервничайте так сильно, дорогой Потапов. У вас от волнения, я смотрю, уже глаза на лоб полезли...
Чтобы не вызвать черепашкиных подозрений, Дмитрий Олегович на время приостановил свои опыты с кляпом. Курочкин не был уверен, что рассказчику понравится его попытка к бегству.
- Правильно, - одобрительно сказал герр доктор. - Чего волноваться? Вы в этом ограблении не участвовали, да и срок давности... Не умри ваш Кондратьев в тюрьме, давно бы гулял на воле. И тем более Шереметьев... Однако я забежал вперед. Мы с вами говорили о валюте, - рассказчик похлопал себя по левому боку, очевидно намекая на присутствие бумажника. - В четвертом вагоне - двенадцать двухместных купе. Другими словами, двадцать четыре валютных источника. Если поискать.