- Тётя Таня, да как ходить? Она даже глаз открыть не может, от света сознание теряет, боль такая, - шептал Пётр.
- Я сейчас полечу. Уйду, она уснёт. Не пугайся. Так быть должно. Завтра утром опять приду. Ну а там посмотрим, как сама двигаться сможет, тогда уж и выписывайте.
Петро с недоверием смотрел на эту женщину. Соседка тёщи, столько лет в одном бараке через дощатую стенку живут. Елена как-то рассказывала, что за лечение ни какой платы не берёт, но редко кого лечить соглашается.
Татьяна тем временем отстранила Петра в сторону, приложила к голове Елены левую ладонь, правым кулачком легонько стукнула по ней, Пётр замер, какие удары? Она шевельнуть головой не может! А Татьяна, знай, прикладывала ладонь да постукивала. Елена лежала спокойно, Пётр неотрывно следил за её лицом. Потом Татьяна вновь подсунула свою ленточку, что-то снова мерила, встала, положила ей на лоб руку:
- Спи. Я завтра ещё приду. Отдыхай пока, - и кивнула Петру: - Проводи.
А к концу недели Анастасия, приподняв на подушках, кормила Елену куриным бульоном.
Из больницы уходили вместе. Только Петра выписали, а Елена оставила расписку, что от операции отказывается на свой страх и риск.
Глава 5 Юрка
В последние дни августа тысяча девятьсот пятьдесят девятого года в сибирском городе небо всё чаще хмурилось уже не летним дождём. На тополях ещё зелёная листва, без золотого окаймления, ещё вовсю цветут на клумбах астры, но по ночам в кухонную форточку всё чаще задувает холодный ветер.
Подросших ребятишек: Юрку и Танюшку собирали в школу. Купили школьную форму, портфели, тетрадки, пеналы, карандаши. Елена и Петро целыми днями работали, поэтому школьную форму для Танюшки покупала Петровна. Мария собирала Юрия. А вечерами Анастасия Петровна и Мария на кухне обсуждали, что купили, и что ещё необходимо приобрести для столь решительного шага. Анна купила в подарок крестнице набор цветных карандашей. Сама же ребятня пока плохо представляла, что её ждёт впереди и продолжала играть во дворе в прятки, прыгать в классики и перед сном с неохотой мыть уши. Но вот набор карандашей оказался таким красивым и необычным, что Танюшка хвасталась Юрке:
-Смотри, тут есть розовый карандаш! А белый, ты видел когда-нибудь белый карандаш?
Нет, белый карандаш Юрка не видел, в его наборе такого редкого карандаша не было. Но зато он мог похвастаться настоящим ремнём в настоящих брюках, а не на лямках с пуговицами.
- Смотри, вот так: раз, и застёгиваешь! Видела, видела какая пряжка? Со звездой! У папы такой же! Конечно папин больше, чем мой, но этот тоже совсем взрослый ремень! А фуражка, - Юрка примерил фуражку, нащупал кокарду над козырьком, - не то, что какая-нибудь панамка!
Но и ремень, и фуражка Татьяну почему-то мало интересовали, за окном на асфальте ждали нарисованные классики, и бита имелась красивая - жестяная баночка из-под монпансье, заполненная песком.
И вот оно: первое сентября тысяча девятьсот пятьдесят девятого года.
К этому времени прошло почти тринадцать лет с тех пор, как военный эвакогоспиталь номер девятьсот восемьдесят три освободил кирпичное четырёх этажное здание школы номер сорок семь по улице Песочной. В бывшей операционной давно расположилась учительская, а в палатах учебные классы. Вместо кроватей для раненых, парты для детей. Жизнь постепенно вошла в мирную колею.
Этот первый для Танюшки и Юрия осенний школьный день выдался тёплым, солнечным. Девчонки в белых фартуках, с огромными белыми бантами и букетами цветов, мальчишки в школьных форменных костюмах с блестящими пуговицами и фуражках с настоящими кокардами и тоже с букетами наперевес потекли ручейками к школе. Старшие шли одни, а первоклашек сопровождали родители и бабушки.
Татьяну с букетом гладиолусов, вела Петровна. Рядом шагал Юрка за руку с мамой и тоже нёс большой букет, стараясь держать его так, чтобы не загораживать блестящую пряжку на ремне.
И побежали школьные будни и праздники. Особенно красивый и всеми любимый - Новый год. В актовом зале школы установили ёлку под потолок, украсили игрушками, блестящим дождиком. И как тут вытерпеть, не подсмотреть в щелку приоткрытой двери? Заранее расписаны роли, выучены слова и стишки. Сшиты костюмы. А сшить костюм для выступления на школьной ёлке, разве это просто? Юрка арлекин. У него красивый комбинезон из двух разных половинок: одна из одного вышедшего из употребления маминого платья, другая из другого. Три огромные пуговицы из ваты обтянуты красным шелковым материалом. На голове колпак, разрисовывать который взялась Зина. Юрка, не отрываясь, следил за сестрой, выдавая важные с его точки зрения советы.
Татьяна - Снегурочка. У Татьяны-Снегурочки из-под короны, украшенной елочными бусами, спускаются на плечи две толстых, белых, шелковых косы. Шёлковые нити для этих кос подарили на заводе, что напротив дома. Там как раз какую-то выставку проводили. Белой аптечной ватой, будто мехом, отделана самодельная шубка из белого материала, сшиты даже белые сапожки и варежки. И роль Снегурочки у неё от зубов отскакивает:
- Я Снегурочка, Снегурка! Белолицая девчурка! Белых зайчиков пасу, А стемнеет, при луне я танцую в тишине...
Эта история случилась весной того же учебного года. К концу подходила последняя четверть. И тут такое. Татьяна получила двойку. В тетрадке, где красовались четвёрки и пятёрки, выглядела двойка просто ужасно.
-Тамара Ивановна, можно я останусь после уроков и всё перепишу, а вы снова оценку поставите? - Искала выход Татьяна.
- Хорошо. Но, перепишешь дома и завтра принесёшь.
А ещё Юрка, сидел на корточках в коридоре, домой-то им вместе идти. Вчера только его мама хвалила её и ставила Юрке в пример. А теперь что? И как тут быть? Оставалось только одно: как-то спрятаться от Юрки, а по дороге домой что-нибудь придумать. К выходу из школы шли старшеклассники. Спрятаться между ними мелкой первоклашке запросто. Всё, теперь бежать! Куда? Куда, куда, вон в тот скверик по дороге домой, там небольшой фонтан, а вокруг лавочки. Мысль пришла сама собой. Спрятать тетрадку с двойкой под лавочку. А дома сказать, что потеряла. Но оказалось это совсем не просто. Сначала тетрадка никак не находилась в портфеле. Потом Татьяна вспомнила, что новые тетрадки в классе все начинали одновременно и Тамаре Ивановне надо будет объяснять, почему у неё новая, хотя ещё должны быть странички в старой? И что сказать дома, какую получила оценку, пусть и в потерянной тетрадке? Наконец, чуть не плача, и почти сама веря, что теряет тетрадку, сунула её под лавку и кинулась бежать из сквера.
Юрка топтался у подъезда.
- И куда ты делась?
- Я тетрадку потерла... - От пережитого не в силах удержать слёзы, всхлипывала Татьяна.
- Где?
- В сквере, где фонтан... под лавкой! - Уже совсем горько плакала Татьяна.