В лунном свете Евдокия присмотрелась к магазину. Всё в порядке, тень от висячего замка на месте. Подумала, что с переездом надо поспешить, сыновья должны учиться дальше. Там, на окраине Красноярска, на берегу звенящей колокольчиком речки Панюковки, она присмотрела дом. Панюковка - потому что весной, когда с окрестных сопок сходит снег, талая вода превращала мелкий ручеёк в торопливый, шумный поток, ну сплошная паника. Рядом с домом большой огород. И школа рядом, и до родственников Константина недалеко. На автобусе можно доехать.
Глава 16 Встреча
Десятого августа тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года Евдокия перевезла сыновей в Красноярск. Так что не зря был куплен зонтик, тогда, в Артёмовске, на деньги от сбора ягод. Нужная в городе вещь!
В Красноярске работу найти не сложно. Всё-таки не таёжная деревня Журавлёвка! Только вот одного опасалась Евдокия - вдруг встретится человек, который узнает в Евдокии Буденковой Ольгу Логинову? Приезжали к родственникам, когда Костя жив был, и то Ивана Соловьёва встретила. Вот тебе и большой город! Только ли поэтому, или привыкнув за многие годы скрываться и прятаться, подруг не заводила, в гости ни к кому не ходила, да и к себе не приглашала. Росли сыновья, проходила жизнь, и время с каждым днём ускоряло свой бег.
Обустроившись на новом месте, Евдокия долго не могла решиться съездить к тем домам, на строительстве которых работала, когда её арестовали. Душа замирала и скулила, убеждая не ходить по острым осколкам разбитого прошлого. Но ведь ходят люди на кладбище? Вот и она хочет увидеть... что? То место, где она навсегда осталась Ольгой.
Евдокия стояла возле нового двухэтажного кирпичного дома. Справа от него выстроились в ряд такие же новенькие близнецы. А слева кирпичи двухэтажек потемнели от времени и непогоды. Всё-таки двадцать лет стоят. Постарели дома, постарела она. Ольга закрыла глаза и услышала, как шлёпает бетон, который накладывают лопатами на носилки, а вот кирпичи привезли - разгружают, а вот... Она передёрнула плечами, будто почувствовала тот сорокаградусный мороз, или хотела отмахнуться от страшного видения. Грязный, измождённый человек в рваном женском полупальто, и странной бесформенной обувке, из которой торчали голые изъёденные язвами ноги, пришёл получать носилки. Тогда подумала, гангрена у старика. Голова обмотана обрывком старой женской шали. На улице мороз, а у него изо рта и пар-то почти не шёл. Она испугалась, что вот сейчас эти заживо гниющие ноги подломятся, и он умрёт прямо тут, перед ней. И указав, где взять носилки, протянула ветошь, которую выдавала для обтира масла крановщику.
Если бы она знала наперёд, что её ждёт, за этот моток тряпок? Во что обойдётся жалость к чужой боли! Даже если бы его распухшие ноги треснули на её глазах и вылезли бы из них кости, она бы не шевельнулась. Она бы даже глаз не отвела! Она бы... Евдокия задохнулась. Хватала воздух ртом и никак не могла успокоиться. А вокруг шелестели листвой молоденькие тополя, блестели чисто намытые стёкла окон. Всё. Больше она на это место ни ногой! В прошлое дороги нет!
-Евдокия? Здравствуйте!
Она вздрогнула, хотела отвернуться и быстро уйти, но вдруг поняла: это голос не из прошлого. Её окликнули как Евдокию, а не Ольгу.
-Ой, думала, не слышите! - напротив неё стояла Анастасия Петровна. - Родню навестить приехали?
-Здравствуйте, дом в Торгашино купили.
-А что ж в гости не приходите?
-Некогда. Огород, работа. Да и без Кости не очень хочу куда-нибудь ходить.
Анастасия слышала от Кузьминых о том, что Константин умер. И посочувствовала Евдокии:
-Я вот сначала внука Валерика похоронила, потом сына Петеньку, потом Ленушку - невестку. Благодарю Бога, внучка Танюшка есть. А... вот в этом доме... - кивнула на первую в ряду двухэтажку, - все ещё были живы. Вон угловой балкон. А как Валерик помер, Петя жить тут не смог. Вот мы и переехали на Каменный квартал, по соседству с Кузьмиными. - Анастасия не в силах удержать слёзы, промокала их чистым мужским носовым платком: - Петин.
-Вы извините, мне пора. - Не находила Евдокия сил на утешение чужой боли. Онемела душа от собственной.
Анастасия кивнула:
-Вы не стесняйтесь, приходите. - И женщины разошлись в разные стороны.
На следующий день после этой встречи Танюшка уехала к своей сродной сестре Галине. Мать Галины, Надежда, после смерти Елены не выпускала племянницу из виду. Не всякие родные сёстры бывают так близки между собой как Галина и Татьяна. У них ещё и отчества совпадали, обе Петровны. Анастасия не волновалась за внучку - от Каменного квартала, где они жили, до ДК Первого Мая, куда направилась Танюшка - одна трамвайная остановка.
День выдался солнечный, светлый. Татьяна посмотрела на худенькую, стройную сестру с длинными русыми волосами: какая сестра модная и красивая! Перевела взгляд на большущие окна дома, мимо которого проходили:
-Всё, больше ни одного блинчика не съем! Как бы бабушка не старалась! И пирожные есть не буду! - Там отражалась полненькая кудрявая брюнетка. - И это я!
Галка, глядя на сестру, только улыбалась. Как же, не будет? Та ещё сладкоежка! Но проследив за её взглядом, вдруг вспомнила:
-Тань, тут в угловой квартире, говорят, бабушка живет, которая гадать умеет. Хочешь - зайдём?
Гадать? Да ну! Обман сплошной! Но посмотреть всё равно интересно.
Тяжёлая двухстворчатая дверь пропустила в подъезд. Там, в сумраке и прохладе, несколько широких ступеней вели к ещё более широкой лестничной площадке, справа и слева на ней располагались двери в квартиры жильцов. По две с каждой стороны. Двери такие же высокие и массивные, как подъездная.
-И в какую нам?- двигаться дальше почему-то совсем расхотелось.
-Ну, раз квартира угловая, то значит эта дверь, - Галка шагнула к одной из них. Звонок не работал. Она аккуратно постучала. В ответ - тишина.
-Галь, а ты не ошиблась?
-Нет, бабульки у подъезда на лавочке ясно объяснили. Слышала же?- Постучали ещё раз.
-Галь, а вдруг там платить надо? - В голове стучала только одна мысль: "Лучше бы никто не открыл, и мы бы ушли отсюда".
-Надо. Вроде по рублю с человека.
-Ого, - в те годы проезд на трамвае стоил три копейки, так что если посчитать, то недёшево.
- У меня на платье карманов нет. И сумочки с собой нет, а значит, и денег нет. - Развела руки в стороны Татьяна.
Но как раз в этот момент негромко щелкнул замок, дверь открылась. Женщина лет сорока в светлом ситцевом платье, белом, в мелкий горошек платке смотрела так, будто видела сестёр насквозь тёмными, внимательными глазами: