<p>
Аннотация:
Сталинка - послевоенная коммунальная квартира. Общая кухня и коммунальные удобства не просто сближают людей в быту, раскрываются семейные тайны, переплетаются судьбы.
Каждый персонаж имеет реальный прообраз. Это люди, прошедшие через огонь и воду событий, изменяющих устои государства.
Глава 1 Коммуналка
В сентябре тысяча девятьсот сорок первого года в Красноярске население в большинстве своём состояло из женщин. Мужчин, за редким исключением, забрали на фронт. На какое-то время город будто зАмер, как исполинский медведь, готовясь подняться во всю свою мощь. И, наращивая эту мощь, по первому снегу, к середине октября, стали прибывать составы с укреплёнными на платформах станками и другим оборудованием эвакуированных с запада заводов. Их сопровождали специалисты. Приезжали семьями со стариками родителями и детьми, рассказывали про ужасы войны, которые видели собственными глазами.
Вопрос с жильём стоял, что называется, ребром. И без того плотно заселённые коммунальные квартиры, уплотнили, да никто и не возражал. Потеснились, как смогли. А как по-другому промозглой сибирской осенью? Те, кто не устроился на квартиру - выкопали себе землянки. И на берегу Енисея вырос "Копай - городок". Постепенно землянки стали обрастать верхними надстройками, хлипкими и холодными, но кто-то рассчитывал сразу после войны вернуться в родные места, кто-то надеялся получить жильё тут. Однако просуществовал этот "Копай - городок" более десятка лет. В первую очередь строили заводы. Фронту нужны были пушки, снаряды ещё вчера. Однако оказалось, что холод, скудное питание и тяжёлый труд - это ещё не самое страшное. Страшнее казённые конверты похоронок, которые почта приносила с фронта. Война в каждую семью пришла как личное горе. И это личное горе каждого в отдельности, объединило всех вместе одной общей целью - победить ненавистного врага.
Прибывающие составы разгружали и прямо с колёс, под открытым небом начинался монтаж оборудования на площадках, которым со временем предстояло стать мощными заводами. Крышу и стены возводили потом, вокруг уже работающих станков. Росли и расширялись действующие заводы. Завод "Красмаш" ориентированный на выпуск драг, паровых котлов и экскаваторов для золотых приисков уже в ноябре отправил на фронт первый эшелон пушек. К этому времени в этот завод вот таким "походным" порядком влились эвакуированные из западных районов страны Коломенский завод им. К.Е.Ворошилова, частично Ленинградские заводы "Арсенал" и "Большевик", Калужские и Сталинградские заводы. Завод "Красмаш" коренные красноярцы ещё более тридцати лет после окончания войны называли "Ворошиловским".
И вот он, один из первых послевоенных домов: кирпичный пятиэтажный. Жильцы его уже обжили. На дворе тысяча девятьсот пятьдесят шестой год. Широкие лестничные пролёты, на лестничных площадках только две двери. Ну да, коммунальные квартиры. Но у каждой семьи отдельная комната. А паровое отопление, а вода прямо в доме: горячая и холодная. И это в Сибири! Жизнь налаживали заново!
На площадке третьего этажа добротная двухстворчатая дверь, крашенная блестящей коричневой краской, с аккуратно выведенным номером "тридцать один", за ней большой прохладный коридор. В слабом свете электрической лампочки, свисающей с потолка на длинном витом шнуре, можно разглядеть двери в комнаты жильцов: Сафоновых, Соловьёвых и Давыдовых. Возле каждой двери ситцевые занавески прикрывают деревянные вешалки, на которых зимой и летом располагаются стяжённые на вате пальто и плющевые жакетки - модная вещь в те годы. А кухня? Большая, светлая. Каждая хозяйка свой кухонный стол имеет. Днём в кухонное окно видно, когда в расположившиеся на первом этаже магазины что-нибудь привозят. Завидное преимущество в послевоенные годы жесткого недостатка мирных товаров. А ещё из окна видна небольшая деревянная будка - сторожка. Одного мужика с берданой вполне хватало для охраны этих магазинов, а также аптеки, почты и сберкассы.
По вечерам над крышей пятиэтажного дома из труб вился голубой дымок, потому что на каждой кухне топилась обыкновенная белёная кирпичная печка. Потрескивали дровишки, разносился запах жареной с луком картошки.
Утро нового дня начиналось с невыразимо вкусного запаха хлеба, проникающего через открытую форточку. И жильцы понимали, через широкую арку, разделяющую дом на правое и левое крыло, к магазину подъехала хлебовозка, и выгружают лотки с ещё тёплыми буханками. А кроме этой арки, дом отличался от других свободным пространством между широкими лестничными маршами. Говорили, что вот-вот в каждом подъезде будет установлен лифт. Дом построили впервые послевоенные годы, и дорогущую затею отложили на потом. Но жильцы утверждали, что пусть не в этом, так в следующем году обязательно лифт будет! Уж они-то точно знали. Кто скажет - откуда? Неважно. Главное, ну какой ещё дом на всём промышленном правобережье города мог похвастаться такой редкостью?
Дело близилось к вечеру. На кухне Анастасия Петровна, не молодая, но ещё статная темноволосая женщина, поглядывая на пару кастрюль и чайник с закипавшим содержимым на печи, чистила картошку. За соседним столом готовила ужин кудрявая черноволосая, кареглазая, стройная женщина - Мария Давыдова. Хлопнула входная дверь, с работы пришла Анна Соловьёва. Заглянула на кухню:
- Анастасия Петровна, мою кастрюльку поставьте. Супчику сварю.
- Кипит уже.
Вслед за Анной пришли с работы сын Петро и невестка Елена.
- Мама, мы ужинать потом будем. В кино опаздываем.
Петро высокий, стройный, стрелки на брюках - порезаться можно! Чёрная фетровая шляпа, белый шёлковый шарф. Почему бы не выйти в люди? Елена, даже на каблуках, только до плеча мужу.
- "Карнавальную ночь" показывают в ДК "КрасТЭЦ", - на кухню выглянула невестка. - Так мы пошили?
- Сходите. Ужин я приготовила. - Пётр единственный сын! Овдовела рано, растила одна. - Фу ты!
- Что случилось, Анастасия Петровна? - Мария Давыдова никогда ничего не рассказывала о прошлом своей семьи, но куда деть на общей кухне настоящее? А настоящее - это крупный, кудрявый как Мария, черноволосый и черноглазый муж, который из-за больной ноги почти не ходил, а всё больше сидел у себя в комнате за круглым столом и читал толстые книги. И трое детей: красавица Зина - молодая копия мамы, готовилась поступать в медицинский институт. И два сына: Мишка, без сомнения папина копия. Коренастый, черноволосый, сосредоточенный на одних ему известных идеях мальчишка четырнадцати лет. И его брат четырёхлетний Юрка, ровесник внучки Анастасии. Русый, голубоглазый хулиган.
- Обожглась! Ложка горячая. Суп на соль попробовать хотела!
Обычный, как многие другие до этого, вечер в комнате Сафоновых. Под абажуром с золотистыми кистями круглый стол поверх скатерти накрыт клеёнкой с голубыми и розовыми цветочками. В центре красуется селёдочка с лучком и блюдце с хлебом. Три больших тарелки и одна поменьше исходят запахом свежего супа. Танюшка, явно не желая ужинать, возит ложкой по тарелке и выходит из-за стола самой последней.