- Что случилось? - спросил он, когда мы вошли в лифт.
- Сегодня утром я нашел у себя в конторе мертвую китаянку, - ответил я. - Отсюда и суматоха.
Он ошарашенно уставился на меня.
- Мертвую?!
- Кто-то застрелил ее.
Он был потрясен.
- Вы хотите сказать, ее убили?!
- Да, можно сказать и так.
- Великий боже! Ну и ну!
- То же самое сказал и я, увидев ее.
- Кто же убил ее?
- В том-то и дело, что это неизвестно. Когда вы ушли вчера из конторы?
- Около девяти, когда швейцар запирал дверь.
- Вы не слышали выстрела?
- Господи... Нет.
- Уходя, вы не обратили внимания, горел ли свет в моей конторе?
- Не знаю. Я слышал, вы ушли после шести.
- Совершенно верно. - Я почему-то успокоился. Значит, китаянку убили после девяти. Мое алиби имело бледный вид.
Лифт остановился на четвертом этаже, и мы вышли. В этот момент в дверях моей конторы показались сержант Палски со швейцаром. Швейцар
посмотрел на меня так, словно я, по крайней мере, был двухглавым чудовищем. Ни слова не говоря, они вошли в лифт.
- Ну, я полагаю, что теперь вы долго будете заняты, - сказал Уэйд, глядя на копа, стоявшего возле моей двери. - Могу ли я чем-нибудь вам
помочь?
- Спасибо, - сказал я. - Если понадобится - я дам вам знать.
Я прошел мимо копа в приемную. Комната была совершенно пуста, если не считать обгорелых спичек, валявшихся где угодно, но только не в
пепельнице. В моем кабинете лейтенант Ретник сидел развалясь в кресле. Когда я вошел, он уставился на меня особым "полицейским" взглядом и молча
указал на кресло для посетителей, на спинке которого осталось пятно крови. Мне не хотелось касаться его, и я сел на подлокотник.
- У тебя есть разрешение на ношение оружия? - спросил он.
- Да.
- Какой марки револьвер?
- Специальный полицейский, тридцать восьмого калибра.
Он протянул руку ладонью вверх.
- Давай.
- Он в правом верхнем ящике.
Ретник долго молча смотрел на меня, потом убрал руку.
- Его там нет.
Я вздрогнул от неожиданности.
- Он должен лежать там.
Ретник достал сигару и закурил, не спуская с меня взгляда.
- Ее застрелили из револьвера тридцать восьмого калибра. Врач установил, что смерть наступила в районе трех часов ночи. Слушай, Райан,
почему бы тебе не рассказать откровенно, что было в сумочке этой желтокожей?
Стараясь держать себя в руках, я сказал:
- Может быть, я кажусь вам всего лишь глупым сыщиком, но ведь я не настолько глуп, чтобы застрелить клиентку в своей конторе, к тому же из
собственного револьвера, даже если в этой проклятой сумочке было все золото мира.
Ретник прикурил новую сигару и выпустил в мою сторону струю вонючего дыма.
- Не знаю, может, так оно и было. А может быть, ты решил обмануть всех и придумал себе железное алиби, - сказал он не очень убежденно.