Стараясь не показывать нечаянную заинтересованность, Максим подошел к невысокому вояке.
- А это что? - Голос Родина выражал незамутненное простодушное любопытство. Образ безжалостного борца за светлые идеалы слез с него не оставив ни следа.
- Это вещь. Это такая вещь. - Старшина пустился в пространное объяснение, нахваливая индукционный миноискатель ВИМ-3.
По мере того, как он расписывал товар, глаза потенциального покупателя тускнели, и он бочком принялся отступать от словоохотливого бойца.
- Да ты постой, я дешево отдам. - Старшина ринулся в бой с отчаяньем обреченного. Он внутренне уподобился самураю, готовому ради неукоснительного следования кодексу бусидо броситься в безнадежную атаку.
- Нет, мне этот агрегат таскать рук не хватит.
- Ерунда. Что тут нести. - Учуяв слабину, старшина усилил напор. - Блок, источник, рамка, да штанга. Все в один мешок поместится.
- А если...
-Я тебе так упакую, ни одна собака не догадается. - Окрыляемый внезапно прорезавшимся вдохновением, вояка все ближе подбирался к своей цели.
Суббота
Татьяна Николаевна с самого рассвета не находила себе места. Не спалось. Одевшись, возле распахнутого окна, затянутого марлевой сеткой, Таня налила себе ярко-красный морс из пузатого граненого графина.
Прохладный утренний воздух был настолько прозрачен, что все вокруг казалось неестественным, словно нарисованным на огромной картине. Да и сама ситуация, когда вся дальнейшая судьба зависит от того как пройдет дурацкое закрытие летнего сезона выглядела дикой. Осознав это, девушка просто оторопела.
Последний день работы пионерского лагеря набирал обороты. Перед глазами стоял вытверженный на зубок план мероприятий. Ни утренняя линейка, ни прощальный костер с песнями под гитару и запеканием картошки совершенно не вызывали у нее интереса. Главное было удачно провести митинг с запуском ракет.
Позади остались бесконечно долгие часы репетиций. Надоел нестройный визг горнов, шаги не в строй, речовки не в лад, барабаны не в такт. Так или иначе, все сладилось и утряслось, создав видимость порядка. Только не для этого приглашены шефы, корреспонденты, работники, а главное - начальство. Вся ставка на запуски ракет. Соскучился народ по празднику, а тут такое представление.
С тревожным ожиданием какого-нибудь очередного подвоха, Таня вышла за дверь и с головой окунулась в волнующий мир дурных предчувствий. Сейчас как никогда ей требовалось найти дело и перестать заниматься самоедством. Скользя по мелкой гранитной крошке дорожек, она целеустремленно приближалась к вытянутому зданию турбазы.
Чтобы ничего не сорвалось, надо с самого раннего утра перехватить Родина и уже до самого вечера не отпускать его от себя. После почти недельного общения с этим прощелыгой, она решила ничего не оставлять на самотек. Ну не было доверия постоянно исчезающему в неизвестном направлении индивидууму.
Судьба как неумолимый рок подходила к турбазе. Тяжелой поступью "командора" она поднялась на крыльцо, двинулась к заветной двери и принялась барабанить. Нет, никто никуда не опаздывал, но в этом деле только стоит дать слабину и все расползется.
Родин вернулся только поздним вечером. Обратная дорога далась нелегко. В довершение всех бед поезд тащился вместо двух часов, почти семь. Так что, в конце концов, Максим не успел на последний автобус. Неудобный баул удалось пристроить на вокзале, а три километра до базы идти пешком. В самую рань он подскочил как ужаленный, услышав страшные грохочущие звуки. Опасаясь, что начался пожар, Родин в одних трусах выскочил в коридор и тут же наткнулся на изучающий взгляд старшей пионервожатой. Первым желанием было выругаться как последний шаромыжник, но он сумел сдержать свой малодушный порыв.
Татьяна Николаевна с гордым видом победительницы свысока наблюдала за метаниями своего Главного конструктора. Впечатление было надо сказать не слишком духоподъемное.
- Я за тобой. Собирайся. - Волнение сделало ее суше и злее.
Отрезав Родину путь к отступлению, Татьяна на плечах отступающего противника без разрешения проникла в келью. Постель еще дышала теплом. Таня поняла вдруг, что с легким смущением смотрит на небрежно отброшенное одеяло, чуть примятую подушку и невольно отводит глаза. Это помещение, несомненно, можно было бы даже назвать и монашеским, но неощутимое присутствие Шейлы решительно не позволяло употреблять таких понятий.
Пока все складывалось удачно. Обнаружив скользкого как угорь Максима на месте, Татьяна немного успокоилась. Она надеялась на добровольное сотрудничество и не хотела прибегать к угрозам, хотя ее устроит только победа. Сдаваться какой-то мерзавке без боя она не намерена. А на войне все средства хороши и шантаж и подкуп. - Стоп! А может можно Максимку чем-то умаслить? - Принялась она размышлять.
В считанные минуты умывшись, Родин, на зависть наблюдавшей за ним Татьяны сделался свеж и бодр, словно и не было минуту назад высунувшейся из-за двери не выспавшейся рожи. Наоборот, лицо Максима имело свойственное мальчишке перед каверзой возбужденное коварное выражение. А в каждом движении виделась юная, брызжущая через край клокочущая энергия.
- Знаешь, что твой топот подобен слоновьему? - Родин уже решил для себя, что Татьяне надо непременно отомстить. Это ж надо. Поднять в такую рань, когда он мечтал спать до самого обеда. Движения Родина сделались плавны и медлительны.
Меж тем, пока Родин нарочито медленно одевался, в голове Татьяны скакали совсем несвоевременные мысли: " Как бы его поторопить? Может засветить подзатыльник? - С некоторого времени у обычно уравновешенной девушки в присутствии этого шалопая постоянно чесались руки. И с каждой встречей контролировать себя становилось все сложнее. - Ах как было бы славно усыпить его бдительность, а потом бац.... Нет не сегодня. Валька сумела загнать в почти безвыходную ситуацию. Со всех сторон обложила. Да я пока готова как дрессированная собачка за Максимкой бегать, доверчиво заглядывая в глаза, а вот потом! Все, хватит дергаться, попробую включить свое обаяние. Ведь есть же оно у меня?" - Лицо девушки украсила кривоватая ухмылка долженствующая изображать приветливую улыбочку.
- Извини, я, и правда, слегка погорячилась, просто ты мне сегодня обещал помочь. Пожалуйста. - Выдавливая из себя эту белиберду, Татьяна была озабочена лишь тем, чтобы не показать с каким неимоверным трудом ей даются слова.
Перемена в интонациях Татьяны Николаевны не осталась незамеченной. Максим с подозрением взглянул на вожатую, предчувствуя подвох, и ничуть не был удивлен, что стоило ему обогнуть странно улыбающуюся девушку, как та нанесла ему резкий, сочный удар открытой ладонью по левой ягодичной мышце. От этого шлепка всю Татьянину душу вдруг затопила яркая незамутненная радость. Все ее тело словно содрогнулось от гигантской волны блаженства. Будто напором весенних вод сорвало тщательно возведенную плотину.
- Татьяна Николаевна сама была в шоке от своего поступка. Вот только что она решила стать поласковее и вдруг такой афронт. Словно нашло какое-то затмение. Что же теперь делать. Финиш! Какой это надо быть дурой, чтобы своими руками в прямом смысле себе всю жизнь испортить. Переиграть бы все еще раз, но как же приятно.
- Ну ты даешь. - Отскочивший на почтительное расстояние Родин потирал место ушиба. - Кто тебя так драться выучил? Это точно не твоя мама. Если бы ты использовала ее уроки, то прихватила бы сковороду. Может, дашь адресок сурового, но любвеобильного учителя. - Родин совершенно не выглядел обиженным, наоборот, в его глазах плясали мелкие бесянята.
- Учти, Родин, хоть я и против издевательств над людьми, но если что-нибудь сорвется, я тебе так врежу! - Таня сжала правую руку в кулак и погрозила в пустоту, словно рабочий Чемберлену.