— По слухам, в Мехико-Сити есть чем поживиться таким предприимчивым молодым ребятам.
— Вообще-то мы п-пока не с-собираемся в М-мексику. С-сначала завернем в Д-джулали, — неожиданно вмешался в разговор Энос.
— Джулали?! — переспросил Билли. Он чуть не уронил сигару.
— Зачем вам понадобился Джулали? Это же настоящая дыра. Да и женщины там, по слухам, страшнее самого городка.
— Но м-мы-то идем в Д-джулали, чтобы ограбить т-тамошний б-банк! — объяснил Энос.
12
Солнце уже согрело жаркими лучами землю, когда Эсмеральда наконец проснулась. Она томно потянулась, откинув одеяла. Теплый ветерок играл с ее волосами. Что-то давило ей на ноги, и она с улыбкой обнаружила там свернувшуюся клубочком и сладко посапывавшую Сэди.
Эсмеральда вспомнила вчерашний день. Кто бы мог подумать, что она безмятежно проспит на каменистой земле, завернувшись в грубое одеяло, когда всего в двух шагах от нее расположился лагерь закоренелых преступников?
И тут она увидела Билли. Она спал, сидя на земле и прислонившись спиной к скале, держа на коленях свой «винчестер». Вероятно, он уснул после долгих часов бодрствования, сраженный усталостью.
Осторожно подобравшись к Билли, Эсмеральда стала разглядывать его лицо. Это было лицо человека, знавшего слишком мало нежности в своей жизни, но слишком много продажных ласк. На нем были видны следы недавних битв. Тонкий шрам, видимо от лезвия ножа, пересекал правую бровь в опасной близости от глаза. Такая же отметина портила чистую линию упрямого подбородка. Судя по искривленной переносице, ему не раз приходилось участвовать в кулачных боях.
Изучив его лицо с разных ракурсов, Эсмеральда пришла к выводу, что оно ей нравится. Шрамы нисколько его не портили. Напротив, делали его более мужественным. Морщинки вокруг глаз и рта Билли нисколько его не старили, а взъерошенные, непокорные волосы придавали ему мальчишеский вид.
Прилив нежности заставил Эсмеральду забыть об осторожности. Она поддалась искушению, от которого ей пришлось отказаться, когда Бартоломью подрос и стал смущенно сторониться ее ласк, называя их «девчоночьим сюсюканьем». Девушка протянула руку и нежно откинула упрямый завиток, упавший Билли на лоб. В тот же миг Билли открыл глаза и, схватив ружье, нацелил его на Эсмеральду. Она медленно подняла руки вверх, как это сделали братья накануне.
— Пожалуйста, не стреляйте, я сдаюсь.
Хотя при этом она насмешливо улыбалась, в этих невинных словах он уловил несколько иной смысл. Сама Эсмеральда тоже поняла двусмысленность сказанного, но уже в следующую секунду опомнилась и с улыбкой кивнула на его ружье.
— Как видите, я сдалась вам без борьбы. Может быть, вы отложите оружие?
Билли положил ружье рядом и смущенно потер отросшую за ночь щетину на щеках.
— А ведь я мог вас застрелить. Видно, мама не учила вас, что подкрадываться к мужчине с заряженным ружьем очень опасно?
Эсмеральда с трудом подавила нервный смешок.
— Она не думала, что подобная наука может мне пригодиться. Она учила меня, как правильно складывать салфетки к ужину, вышивать на носовых платках монограммы и штопать носки.
Девушка с грустью подумала, что эти навыки ей не придется использовать, так как давно уже смирилась с мыслью, что у нее никогда не будет ни мужа, ни своих детей.
Испугавшись, что он может догадаться о ее мыслях, девушка быстро спросила:
— Вы всегда просыпаетесь таким сердитым?
Он резко наклонился к ней и вкрадчиво спросил:
— А вам бы хотелось это узнать?
— Пожалуй, я слишком мягко выразилась. Следовало бы сказать — несносным!
— Вы бы тоже стали несносной, если бы вам полночи пришлось следить, как бы братья с голода не зажарили Сэди.