- Вам не кажется, что это всё немножко... чересчур?
Лучше бы я вообще откусила свой проклятый язык, чем увидеть взгляд моего собеседника. В нём была смерть. Не знаю, как это объяснить, но тот ледяной холод и абсолютное отсутствие чего-либо человеческого можно ассоциировать лишь с понятием смерти. Однажды в океанариуме мне довелось очень близко видеть глаза большой акулы... Пожалуй, в них было нечто похожее: никаких чувств, никаких рефлексий, только одно - обещание и желание убийства. Примерно то же самое я увидела во взгляде Вадима и поёжилась. Что с ним? Только что был человек...
Но от того мужчины, с которым мы вчера познакомились и который плакал, прижавшись к моей ладони, не осталось и следа. Странная метаморфоза. Неужели подобным удивительным образом на поведение действует исповедь? И сломленный вновь становится безжалостным и сильным? Не в этом ли целебная сила церковных исповедей? Любопытно...
- Вы это серьёзно? То есть, всё, мною рассказанное, вызывает в вас до сих пор какое-то сочувствие к этим... "глистам"? И поэтому вы считаете, что чересчур?
- Ну... как вам сказать... человеческие слабости и глупости, они же...
- Слабости и глупости? - перебил меня Вадим, продолжая вымораживать взглядом акулы. - Слабости и глупости... То есть, пустяки. Не заслуживающие последствий. Так?
- Не совсем, но...
- Давайте без "но". Слушайте сюда, - господи, а куда я ещё могла слушать, этот гипнотический взгляд смерти не отпускал. - Только внимательно и постарайтесь усвоить, - он сделал глубокий вдох. - Аси больше нет. Три недели назад, не выходя из комы, она умерла. Ещё раз по слогам: А-ся у-мер-ла.
Я окаменела в своём кресле. Почему я была так уверена, что с девочкой уже всё более-менее в порядке, и тронутый папаша просто развлекается в своей мести нагадившим идиоткам? Откуда берётся тупая убеждённость в том, что дело обстоит так, как нам хочется или показалось? Какого чёрта я с самого начала не поинтересовалась, всё ли в порядке с его девочкой и как она себя чувствует?
- Ой... - только и смогла произнести я, вцепившись в ручки кресла изо всех сил. - Простите. Не понимаю, почему я сразу не спросила. Ради бога, простите. Какой ужас! Наверное, вы имеете право на любые чувства и действия...
- А мне и не нужно ничьё разрешение, - холодно перебил Вадим. - Поэтому напрасно вы извиняетесь, я вовсе не оправдываюсь. Просто хочу, чтобы все точки над i были расставлены.
- Да, понимаю... Можно один вопрос... возможно, он покажется вам наглым... тогда смело посылайте меня на...
- Слушайте, Ася умерла, это новость для вас, для меня уже три недели как нет. Это вы сейчас в шоке, поэтому вдруг начали лепетать. До этого мы нормально разговаривали, давайте так и продолжим. Спрашивайте, что хотите.
- Вы... удовлетворены? Ой! То есть - нет, не так! Вы уже всё сделали, что хотели?
Вадим помолчал, глядя на море. Доброе и тёплое испанское море.
- За те дни, которые я провёл здесь, кое-что произошло - там. Знаете, я не верующий человек, стопроцентный атеист, но заповедь "око за око" всегда была мне близка и понятна. И в 90-е, когда не раз приходилось ею руководствоваться в бизнесе, и раньше. Мне кажется, самый справедливый принцип, вы так не считаете?
Я не ответила. Потому что не знаю.
- У меня отобрали дочь. Просто взяли и убили её. Не отрицаю своей вины, но всё же я не брал в руки кинжал и не перерезал глотку собственному ребёнку. Вовремя не остановил тех, кто это собирался сделать, это правда. И мне нести адскую тяжесть своей вины до конца, это страшная мука и сама по себе наказание. Но... око за око. У них тоже больше нет детей.
- Что? - вскрикнула я.
- Не орите. Что слышали. Пусть так же оплакивают и мучаются до могилы. Это честно.
- То есть, дочка Лилии... и Игорь - сын Лены, вы их...
- Я достаточно сказал, правда? Давайте эту тему не будем размусоливать, вряд ли она приятная.
Да уж. Говоря откровенно, во мне разбушевалась вся боль, которая, казалось, была надёжно купирована лекарствами. Но, по-видимому, из-за сильного шока лекарства ослабили своё действие. Их залило адреналином. Спасительные вещества захлебнулись и утонули. Так я размышляла, пытаясь справиться с шоком и страхом, что уж лукавить. Казалось бы, чего мне бояться - той, чьи дни сочтены и это не метафора!
А всё же находиться рядом с человеком, который признался в таком количестве чудовищных поступков... преступлений, испытание не для слабаков.
Не мне судить, не мне осуждать, не мне судить, не мне осуждать...
Дальше всё случилось быстро и скомкано. Вадим, похоже, одновременно опустошённый и освобождённый, быстро и сухо пожелал мне здоровья (это было забавно), попрощался и был таков. Я же ещё посидела немного, приходя в себя после услышанного, а потом тоже засобиралась домой. Как могла быстро. А быстро уже не могла.
Дома, первым делом приняв лекарства, засела за компьютер и начала писать. Мне нужно было успеть до срока не только зафиксировать всё услышанное, но и сделать из этого роман или очерк нравов, раз уж я никакой не писатель, как говорят знатоки. Сколько у меня осталось времени? Я - бегун на короткие дистанции, а тут нужно столько всего оформить в художественное чтиво! Поэтому стоит поторопиться. Чтобы хватило дыхания. В прямом смысле этого слова.
И я это сделала...
...Дописав дополнительную главку про человека и про события, о которых Вадим не сказал ни слова. Потому что сам ничего не знал. Про недоработку его команды, про одного из "глистов", которого они не сумели найти и покарать. Почему-то. Или не шибко старательно искали. Или... ах, как же мне в голову-то не пришло! Узнали про рак и плюнули, ибо какой смысл добивать подыхающего "глиста", жалко корчащегося от боли и безнадёжности.
РОЖДЁННАЯ ПОЛЗАТЬ
Я - Просто Глист. И не нужно моего настоящего имени. Рукопись, которую я пошлю в издательства, будет без подписи. Какая разница? Те, кого всерьёз интересовало (если интересовало), кто скрывается под этими никами, всё знают. А со мной счёты свела сама жизнь. И об этом, возможно, им тоже известно. Хотя я далеко не самый зловредный для них "глист" по сравнению с прочими. Поэтому какая кому разница, Таня ли я Иванова или Клава Сидорова?
Кстати, сама себя хвалю за адекватную самооценку и самоиронию. Кликуха Рождённая Ползать - дань моей бездарности. Даже бегать на длинные дистанции не натренировалась, не смогла, не осилила. Исключительно ползаю. Да и Просто Глист... Просто! Простой, самый обычный и тривиальный.
После того, как редакторша в последний наш разговор чётко обозначила моё место в литературе и, пожалуй, в этом мире, со мной случилась странная штука. Когда отбушевал пожар гнева и злости, мне всё стало абсолютно безразлично. Будто выжгли душу. Может, такая разновидность депрессии - не знаю. Но я перестала вообще чего-либо хотеть. Похудеть не могу - да и хрен с ним! Больше не бегала и не пыталась. Стать известной журналисткой или писательницей - не могу, нет дара, да и гори оно! Я уволилась с работы, между прочим. Мне было, на что жить, спасибо покойным родителям.
Став свободной от каких бы то ни было обязательств и режима, я вела полурастительный образ жизни: долго спала, лениво вставала к полудню, варганила себе роскошный завтрак, он же обед. Сидела за столом, медленно жуя и попивая одну чашку кофе за другой, потягивая сигаретку за сигареткой, читала новости в интернете, бродила по социальным сетям, иногда скачивала какой-нибудь детектив и убивала таким образом время. Вечером устраивала просмотр фильмов, в том числе самых идиотских и сериальных. Иногда выползала в магазины за продуктами и, как говорится, устраивала шопинг. Просто так, чтобы куда-то выйти и пошевелить ногами, ведь наряды, обувь, косметика интересуют меня чуть больше, чем профессиональный спорт. То есть, почти никак. А зачем?