– Слушаю вас.
– Извини, Жека…
– Уже. Дальше?
– Прийти можешь? – язык Швеца чуть заплетался.
– Если мелкое хищение не пойду, – демонстративно зевнул Женька. «Взлом лохматого сейфа»
Женька бежал, глубоко вдыхая сухой воздух осенней ночи, хрустел бульварной листвой и, невзирая на неясную перспективу предстоящей встречи, радовался, что кому‑то нужен, что ему кто‑то верит, что он еще в состоянии если и не спасти, то хотя бы помочь дожить до рассвета.
На перекрестке стояла «ночная бабочка», зазывно оголив ногу. Чуть поодаль Женька заметил иномарку с погашенными фарами, очевидно, принадлежавшую сутенеру. В тени дерева на противоположной стороне притаился хозяин продажной девки.
«Три часа ровно», – сообщила невидимая китаянка, когда он подошел к двери на четвертом этаже.
«Точка канала печени цзи‑май, – сработало машинально. – С часу до трех, инь, дерево, Юпитер, передневерхняя часть бедра».
Петр был одет не по‑домашнему: брюки, белая сорочка и даже галстук, приспущенный слегка. Пахнуло коньяком.
– Ты что, не один?
– Один. Проходи.
Женька скинул куртку, прошел на кухню по коридору, суженному книжным шкафом и стеллажами с подшивками допотопных журналов. Небольшой стол был покрыт штопаной скатеркой; посреди – початая бутылка «Метаксы», вспоротая банка шпрот, кружки лимона на блюдце и две граненые стопки.
Следуя своему обыкновению не спрашивать без особой на то необходимости, Женька ни о чем не спросил: надо – сам расскажет. Петр сел, налил до краев.
– Давай, – красноречием блистать не стал. Выпив, кинул в рот ломтик лимона и пообещал: – Щас спою.
Громко тикали каминные часы на холодильнике. Что‑что, а интригу хозяин плел умело.
– Вдогоночку? – предложил для усиления эффекта.
– Не тяни, – улыбнулся Женька, чувствуя, как разливается по телу тепло.