Впрочем, одного из них он узнал. Сашка Могильников, или просто Могила, был одним из многочисленных коноводов, развозивших продукты по золотым приискам. Трое других, приодетых в хорошую одежду и яловые сапоги, больше походили на городских интеллигентов, чем на простых работяг-старателей.
Рыжеволосый круглолицый парень с шишкой на лбу суетливо развязывал походный вещмешок с продуктами. Второй, широкоплечий, черноволосый, с аккуратно подстриженными усами, резал складным ножичком золотистую буханку пшеничного хлеба. Еще один, высокий, с кудрявыми волосами, подчеркивая свое главенство, руководил подготовкой к предстоящей трапезе. Повернувшись к елке, где на сучке висел кавалерийский карабин, он качнул головой в сторону оружия и что-то спросил у Андрея. Андрей заканчивал немудреное колдовство, связанное с приготовлением хариусов. На вопрос незнакомца улыбнулся и коротко ответил.
– Ба! Кого я вижу! Леха! – радостно воскликнул Могила. – Ты что такой хмурый? Никак, дома трусы забыл?
Даже не прореагировав на шутку, Леха подошел к зимовью и, приставив к сеням удилище, степенно показал разогнутую булавку:
– Таймень!.. Во какой!.. Как бревно!
– Видно, плохо крючок закалил. Ты где его держал, при каком температурном режиме? – сочувствующе взмахнул руками Могила.
– Как где? На кузне, у дядьки Михаила. Это он мне рассказал, как надо цвет выдерживать.
– Вот ты дурень, – Могила незаметно и хитро подмигнул окружающим. – Надо было его к юбке Надьки Раскладушки подцепить – глядишь, за неделю так натомится, никакими щипцами не разогнешь!
Леха недоверчиво посмотрел на Сашку и обиженно отвернулся. Все дружно засмеялись.
– На вот, Леха, выпей с горя! Пусть тоска долой пройдет! – проговорил кудрявый, наливая из фляжки в железную кружку спирт.
Леха посмотрел на Андрея – при перегонах коней с прииска на прииск пить в дороге у коногонов не принято. Андрей в это время снимал с костра пышущий ароматом ухи котел и на немой вопрос товарища разрешающе промолчал.
Леха взял кружку в руки и, сморщив лицо в кирзовый сапог, выпил содержимое. За ним последовали все сидящие. Андрей, поколебавшись, тоже выпил угощение.
Глухо затукали деревянные ложки. Ели быстро, но недолго. Кудрявый вновь забулькал по кружкам и опять предложил выпить. Раскрасневшийся Леха, не глядя на Андрея, торопливо схватил протянутую ему посуду. Андрей отказался:
– Я не буду. Дорога далека, трудна. Надо приглядывать за лошадьми и грузом.
– Ничего, доедем! – обнадеживающе воскликнул рыжеволосый. – Нам тоже надо в Петропавловский прииск. Вместе доедем, если что – поможем!
Все, кроме Андрея, выпили и стали хвалить наваристую уху.
– Эх, и хороша рыбка! – сказал кудрявый и доброжелательно улыбнулся: – Спасибо вам, парни! Накормили досыта. Давно мы не ели такого вкусного хариуса!
– Лехе спасибо. Это он у нас такой отменный рыболов! – Андрей посмотрел на товарища.
Леха покраснел, но, пребывая навеселе, не страдал от излишней скромности. Стал восхвалять свою удаль и мастерство в рыбной ловле. Сергей, Федор и Иван – а это были они, уже хорошо известные нам «герои» – с улыбкой смотрели на распалившегося хвастуна. Сашка не переставал поджигать самолюбие рыбака:
– Да ну! Не может быть! Врешь! Да у нас и рыбы такой нет!
– Не веришь? – уже орал Леха и, вышагивая по поляне, махал руками, показывая длину сорвавшегося тайменя.
Парни захохотали. Леха понял, что хватил лишнего, сдался:
– Ну, может быть, длина поменьше, но рот – как котелок!
Сергей потянулся во внутренний карман за портсигаром и, достав дорогую папироску, прикурил. Лехе захотелось курить, но его кисет был пуст.
– Дай закурить, – робко попросил он и с нескрываемой надеждой посмотрел на Сергея.
– А свои где? – спросил Федор с укоризной. Леха вкратце рассказал о своем попустительстве.
Парни вновь рассмеялись. Сергей неторопливо и важно полез в свой вещмешок, достал две пачки папирос:
– Бери!
– А как же ты? – удивленно спросил Леха и робко протянул руку.
– У меня еще есть, – сказал Сергей.
– Я верну. Вот пойдем на прииск второй ходкой – привезу назад две пачки, – сказал Леха, прикуривая от костра.
От перекрестного воздействия спиртного и никотина Леха заговорил обо всем на свете. В большей степени это относилось к его слабостям и искушениям. Закатив глаза в безграничную синь неба, Леха говорил:
– Эх! Люблю я плотно покушать! А как поем – курить! А покурю – тогда поспать! И еще рыбачить люблю. Но только тогда, когда клюет!
– А девок-то любишь? – сквозь смех хитро спросил Иван.
Как будто о чем-то вспомнив, Леха, растянув губы в широченной улыбке, ответил по-детски, бесхитростно и откровенно:
– Люблю. Но только одну – Анечку!
– Анечку? Случайно это не ту, которая живет на Понуре? Еще у нее носик пуговкой и глазки голубые? – с живым интересом спросил Иван.
– Да, она. А откуда ты ее знаешь? – удивился Леха.
– Да так… Было дело… – посмотрев на товарищей, усмехнулся рыжеволосый.
– Да нет. Ты, наверное, ее с кем-то путаешь. Это, наверное, не она. Наши девчата честные, кроткие. Они никогда на твое «дело» не пойдут! – защищая честь сразу всех поселковых девчат, воскликнул взволнованный Алексей.
– Не пойдут? Да они только того и ждут, чтобы их кто-нибудь из городских или приезжих потискал. Что толку с вами, деревенскими? Пару слов связать не можете. А девка – она ушами любит! А мы эти ушки ласкать умеем… – многозначительно и довольно нагло проговорил Иван.
– Нет… Нет, этого не может быть! Моя Анечка не такая… – побледнел лицом Леха и посмотрел на Андрея испуганными, бегающими глазами.
Андрей насторожился. Иван, вспомнив о боли, причиненной ему Машей, заговорил еще жестче и злее:
– Не может?! Ха-ха! Да вот только позавчера я твою Аню на ceновал на руках носил! Не веришь? Сам проверь! Все они такие, сучки… И Ани, и Мани, и Тани….
Он хотел сказать что-то еще, но не успел. Разъяренным медведем Леха вскочил с земли и бросился на него с кулаками.
Иван даже не успел защититься. Леха нанес ему сокрушительный удар кулачищем в лицо. Захлебываясь кровью, Иван упал на спину. Леха хотел повторить свой «аргумент» еще раз, но не успел. Сергей и Федор коршунами набросились на него сзади и подмяли под себя.
Андрей бросился на защиту товарища. Завязалась жестокая драка. Сквозь глухие удары слышались резкие вскрики и грозные ругательства.
Сергей и Федор были на несколько лет старше Андрея и Алексея. Но превосходство силы и ловкости было явно на стороне молодости.
Предчувствуя свое поражение, Сергей кошкой прыгнул под елку и схватил в руки карабин Андрея. Заученно клацнул затвор, но выстрела не последовало: Андрей ловко вырвал оружие из рук и коротко, но очень сильно ткнул прикладом в лицо Сергея. Тот, лишившись чувств, пластом упал на землю.
Федор взмолил о пощаде. Сашка Могила, все это время наблюдавший драку со стороны, громко закричал:
– Мужики, остановитесь! Перебьете друг друга!
Эти слова были решающими. Андрей оттащил Леху от Федора и, заломив руки за спину, уронил на землю:
– Леха, все, хватит!
Алексей с пониманием воспринял слова товарища и, успокоившись, присел у костра.
Федор и Могила бросились приводить в чувства Ивана и Сергея. Первым приподнялся Иван. Он долго и протяжно стонал от боли, поочередно выплюнув на землю два зуба. Сергея отлили водой. Не в силах подняться, он крутил головой из стороны в сторону, прикладывал к окровавленному лицу ладони и, наконец, собравшись с силами, зло прошипел Андрею:
– Ты мне нос сломал. Теперь, сука, живи и жди! В зону пойдешь… Ты у меня будешь в Магадане лобзиком деревья пилить…
Глава 10
– Маша! А почему Аня все время плачет и плачет? – спрашивала сестру Наташа.
– Не знаю…
– А почему она все время дома сидит и никуда не ходит?
– Не приставай…
– А зачем она себе косу обрезала? А почему вы с ней вчера целый день в бане плакали?