Позже, когда Кроули достаточно протрезвел, чтобы собраться с мыслями, он понял, что это было даже больше, чем просто гнев и негодование. Там была ревность, такая яростная и жгучая, что он был искренне поражен ее силой. Он вдруг осознал, что хочет — к своему ужасу и отвращению — прикоснуться к Азирафаэлю так же, как эта безымянная женщина прикоснулась к нему. Этот жест выглядел так, как будто в нем было скрыто чувство близости, которое он никогда не смог бы достичь, насколько это касалось ангела, и… и, ну, ладно, он сдается. Он явно сходил с ума, и решительно ни на шаг к этому не приближался.
Кроули хотел заполучить Азирафаэля. Он всегда хотел Азирафаэля, конечно, если сразу перейти к делу. Успокаивающее присутствие, и небесное сияние, и все целебные силы, которыми он обладал, все это дерьмо вызывало привыкание. Но сейчас Кроули впервые осознал, что хочет ангела в примитивном физическом смысле. Он хотел дотронуться, сжать, погладить, позволить своему языку…
И, что ж, вот куда делись остатки самообладания, которое он, казалось, обрел. Он напивался до чертиков, снова и снова, пока мысль о желании заполучить Азирафаэля не перестала казаться ему совершенно чудовищной. Нет, это все еще было ужасно, конечно, но только немного меньше. Поначалу Кроули пытался убедить себя, что это всего лишь похоть, а для демона похоть — это нормально. На самом деле, она даже поощрялась. В конце концов, похоть — это то, что является основным делом его народа. Однако его облегчение было недолгим, так как очень скоро после первого осознания он понял — а это было чертовски много осознаний для одного демона в течение нескольких месяцев — что его похоть никогда не будет утолена. Если только он не хотел, чтобы этот проклятый идиот-ангел Пал, а в несчастном случае Кроули об этом не могло быть и речи.
Он выругался в вино, которое расплескалось на дне еще одной чашки в ряду многих, и заснул на несколько десятилетий, надеясь, что к тому времени, когда он проснется, это жалкое дело с человеческими женами будет закончено раз и навсегда, и тогда этот небесный идиот будет ему многим обязан, а Кроули много значил.
На самом деле Азирафаэль, похоже, тоже понял, что что-то не так, и в следующий раз, когда их с Кроули пути пересеклись, ангел, похоже, не возражал угостить его очень щедрым обедом. К тому времени Кроули более или менее сумел примириться с постыдным фактом желания ангела. Он оправдывал это, называя похотью, а похоть была в его природе, так что все было в порядке. Если подумать, у него не было другого выбора, кроме как смириться с этим — он был расквартирован здесь, на Земле, и единственным существом, которое могло составить ему компанию, был Азирафаэль, так что игнорировать его до конца своих дней было невозможно. Кроме того, Кроули считал, что он все еще нуждается в нем и его благословенной любви, чтобы время от времени отпугивать кошмары, только и всего. Если дело дойдет до желания — а оно дойдет, — Кроули всегда сможет облегчить свою тоску другими средствами. Он не особенно любил людей в этом смысле, но они должны были удовлетворить эту его потребность, и они удовлетворили.
***
Лондон, 17 век нашей эры
Кроули постучал в дверь книжного магазина, единственного известного ему места, которое было так близко к дому, как он когда-либо бывал, и теперь, когда он был в таком состоянии, ему было, пожалуй, простительно быть таким до смешного сентиментальным. С началом эпидемии чумы в Лондоне, когда тысячи людей умирали каждую неделю, и учитывая то, чем занимался Кроули, очень непохожий на других богатых граждан, одним из которых он притворялся, которые бежали из Лондона или Англии в поисках безопасности, было неудивительно, что он тоже страдал. Это не представляло большой угрозы, особенно учитывая факт его бессмертия — самое худшее, что могло произойти — и наверняка произойдет, судя по его состоянию — это дискорпорация, несомненно неудобная, но исправимая в течение нескольких недель. Что было особенно неприятно, так это то, как он собирался идти, страдая от пневмонии и съеденный заживо лихорадкой, далеко за пределами его возможностей исцелиться сейчас, поэтому Кроули прибегнул к единственному решению, которое он мог придумать. Это могло быть вызвано лихорадкой в его мозгу, но Кроули понятия не имел, что еще он мог сделать в этом случае, кроме как умереть медленно и мучительно. Он предпочел бы избежать этого, если бы мог.
Впервые в жизни никто не крикнул изнутри, что магазин закрыт, очевидно, потому, что Азирафаэль делал все возможное, чтобы помочь и облегчить страдания тех, кто был болен, и человек, стучавший в его дверь, вполне мог быть одним из них. Ну, это было не слишком далеко от истины.
— Кроули? — ангел явно растерялся, увидев зрелище, которое, скорее всего, не было особенно привлекательным. — Что же это… дорогой мой, ты…
— Не совсем, — прохрипел Кроули, прислонившись к дверному косяку и щурясь от света, льющегося из книжного магазина. Он едва узнал свой собственный голос, хриплый, каждый вдох отзывался тупой болью в груди и сопровождался булькающими водянистыми звуками.
Мгновение спустя руки Азирафаэля были на его лбу и щеках, и стало так благословенно прохладно, что Кроули не смог сдержать жалкого стона. Однако они исчезли слишком быстро, когда ангел схватил его за плечи и потащил внутрь, слегка споткнувшись, поскольку он явно не ожидал, что Кроули чуть не упадет, когда сделал шаг внутрь.
— Ну же… о Боже, сколько же времени прошло? — пробормотал Азирафаэль, ведя демона внутрь, а Кроули обмяк рядом с ним — он был таким мягким, надежным и таким благословенно ангельским. Было абсолютно выше его сил не впитывать в себя так искомое сияние, особенно учитывая, как успокаивающе оно ощущалось на его горящем теле.
— Ну же, Кроули, будь чуть более сговорчивым, а, ты ведь в порядке? — продолжал ангел, ведя Кроули в глубь магазина и явно борясь с нескоординированными движениями Кроули.
Следующее, что он помнил, было то, что он был в горизонтальном положении, ангел склонился над ним, и у него были такие глаза — голубые и взволнованные, но в то же время такие удивительно знакомые. Да, было хорошей идеей прийти сюда, если кто-то мог быстро и профессионально дискорпорировать его эффективно, то это был ангел. Жаль, что самоубийство вызывало у Кроули отвращение, иначе он давно положил бы конец собственным страданиям и уже отчитывался бы перед тем, кто Внизу отвечал за выпуск новой корпорации.
— Хотел попросить об одолжении… — прохрипел Кроули, пытаясь оставаться в сознании достаточно долго, чтобы объяснить ангелу, чего он от него хочет.
— Ш-ш-ш, не говори, ты сделаешь только хуже, — Азирафаэль довольно деловито покачал головой, убирая пряди волос с пылающего лба Кроули.
Из последних сил Кроули закатил глаза.
— Убей меня, — выдохнул он, к сожалению, явно недостаточно решительно, чтобы передать то, что он имел в виду, потому что в следующий момент Азирафаэль ошеломленно уставился на него.
— Что? — спросил он после долгой паузы, глядя на Кроули сверху вниз, словно тот сошел с ума.
— Просто дискорпорируй меня, — вздохнул Кроули, кончая приступом паршивого кашля. — Я не могу заставить себя сделать это, и, похоже, я все равно не в силах себя вылечить, и я не хочу провести еще несколько дней, медленно умирая. Будь милосерден, ангел, это входит в твои должностные обязанности.
Эта тирада утомила его еще больше, потолок закружился над ним в тошнотворной карусели, так что Кроули зажмурился, желая, чтобы Азирафаэль не был таким придурком.
— Убивать кого бы то ни было, конечно, не входит в мои должностные обязанности…
— О, ты, кажется, был другого мнения в самом начале, и с этим не было никаких проблем… — Кроули попытался фыркнуть, но в конце концов снова только захрипел.
— Ох, замолчи, — вздохнул Азирафаэль, звуча немного раздраженно, но все же это было смягчено искренней заботой в его голосе. — Но зато не выходит за рамки моей способности исцелять, глупец, когда речь заходит о сверхъестественном существе.