– Нет, отец Пафнутий, у меня это уже было. Жена моя загуляла, и я бросил ее, а избу свою спалил. И здесь уже пятнадцать лет. О бабах я больше и думать не хочу. Ну их к шутам!
– А не тоскливо тебе жить одному в такой глухомани? Наверняка здесь и нежити полно всякой, болото-то рядом. И бесы могут тебе докучать в разных обличиях.
– Тоска у меня бывает редко, а если приходит, то я приму стакана два и ложусь спать. Волки здесь есть, медведи тоже, а бесов и всякую нежить не встречал.
– А это, Василий, ты их не встречал потому, что ты их человек и у них на учете.
– Это почему же я их человек?
– А потому, что ты пьешь. Водка есть кровь сатаны, и пьяницы Царствия Небесного не наследуют.
– Ну, отец Пафнутий, какой я пьяница-то? Обычно один стаканчик перед ужином.
– Нет, Василий, это немало. Вот я заметил, что тебя и комар не ест, потому как в кровях у тебя спирты гуляют. Вообще, Василий, если бы не водка, то жизнь твоя была бы праведная. А если к тому же была бы вера, то совсем бы приблизился к монашеству.
– Ну, отец Пафнутий, мне вроде бы это ни к чему.
– Это еще как сказать, Василий, еще как сказать. Благодать, призывающая от Бога, как дождь, сходит на всех: и на праведных, и на неправедных. Только надо уметь услышать, почувствовать и понять ее.
– А что, отец Пафнутий, и взаправду где-то есть Бог?
– А ты, Вася, разуй глаза да посмотри на все кругом, да подумай: а кто же создал всю эту красоту? Не будь ты на одном уровне со своим кобелем Пираткой, которому до этого нет дела. Вот его вселили в этот мир, и он в нем ест, спит, плодит щенков да гавкает по ночам. Вот и вся его программа на земле. Помельтешится, помельтешится здесь, а потом околеет. Душа его собачья, как пар, выйдет из него и растворится в природе.
Пиратка, услышав свое имя, радостно замотал хвостом, подошел и лизнул монаху руку.
– Вот тварь Божия, – монах потрепал собаку за уши, – ласку понимает. Вот, Вася, Господь круг жизни его ограничил, умалил, а человека возвеличил над всеми тварями, и кругозор его безграничен. Так что смотри кругом на дела Божий, радуйся и разумей все это.
– А в школе, помню, нас учили, что религия есть опиум для народа, а мир произошел из слизи. Вот завелась в море такая слизь, пригрелась на солнышке и ожила. Стала что-то есть, пить и размножаться. А что она стала есть? Наверное, такую же слизь. А потом от нее пошли киты, мамонты, крокодилы, обезьяны. А от обезьяны – человек.
– Ну, Вася, это все такая подлая брехня, которую только в пьяном виде придумать можно. Эту глупую теорию подсунул ученым профессорам сам сатана. Вот я сморкнусь, покажу тебе эту соплю и скажу, что из нее все произошло, и поверишь?!
– Что ты, отец Пафнутий, конечно нет.
– То-то и оно, что нет! Вот, Василий, есть такая книга – Библия, и в ней все сказано: от начала бытия и до наших дней.
– А кто написал эту Библию?
– Библию писали праведные люди, патриархи, но не от себя, а по наитию Святаго Духа.
– Бона как! Ну хорошо, отче, я достану эту Библию и сам во всем разберусь.
А лечение ноги все меж тем продолжалось: тут были и теплые ванночки с дегтярной водой, и тряпицы на рану с медвежьим жиром, окончательно исцелившие отца Пафнутия. Он тепло распрощался с Василием Демьяновичем, взял свою торбу, посох и отправился определяться в какой-то действующий монастырь.
Через неделю в большом городе продавцы антикварных и букинистических магазинов с интересом разглядывали темнолицего лесного мужика, от которого несло дымом, дегтем и конюшней. На его странный запрос они отвечали, что Библии в нашей стране не печатают, и поэтому она книга редкая и дорогая и в наличии у них не имеется. Наконец в одном магазине ему дали адрес вдовы недавно умершего священника, у которой, может быть, найдется то, что ему надо.
Когда Василий Демьянович с трудом нашел дом по указанному адресу, ему открыла двери очень приятная старушка в черном платье с белоснежной копной волос на голове. Это была супруга почившего священника. Она не удивилась ни странному виду посетителя, ни его просьбе. Пригласив гостя на чашку чая, она расспрашивала о его жизни и о том, зачем ему понадобилась Библия. Принесенная из другой комнаты Библия имела солидный вид и почтенный возраст. Переплетенная в коричневую с тиснением кожу, она источала приятный запах старинных книг и ладана. Когда он достал пачку денег, чтобы расплатиться, старушка отвела его руку в сторону и деньги не взяла, сказав, что это ему подарок. Во-первых, она уже плохо различает мелкий шрифт, а во-вторых, у нее есть другая Библия с более крупным шрифтом. Василий Демьянович, прижимая Библию к груди, поблагодарил добрую старушку и обещал, что будет присылать ей сушеные грибы, малину и соленых снетков на Великий пост.
Когда он вернулся в свои угодья, здесь опять шел все такой же дождь: мелкий, докучливый и беспрерывный. На лужах выскакивали пузыри, и это означало, что дождь зарядил надолго. Чтобы не попортить книгу, Василий Демьянович снял с себя ватник, оставшись в одной рубахе, и обернул им драгоценную ношу.
Вечером, застелив стол чистой скатертью, он сделал поярче огонь в керосиновой лампе и наугад открыл книгу.
«В начале было Слово, – прочел он, – и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
«Вот это да! – мысленно воскликнул Василий Демьянович. Он повторил вслух: – В начале было Слово, и Слово было у Бога».
Странно и непонятно. Но ведь Библия писалась не для избранных мудрецов, а для всех людей. Ничего, разберусь, что к чему. Надо начинать с первой страницы.
Отныне любимым занятием Василия Демьяновича стало чтение Библии. В ней он нашел то, о чем никогда не думал и не слыхал от других. После объезда участка и каких-то работ по санитарной вырубке леса, возни в лесопитомнике, сбора лекарственных трав и прочих дел, он спешил домой и, вымыв в тазу с горячей водой руки, до поздней ночи, изводя керосин, просиживал за чтением Библии. Он не ходил больше на охоту, урезал себя в еде, чтобы экономить время на готовке пищи. Даже бросил пить свою заветную вечернюю дозу, чтобы ясной оставалась голова.
Заехавший к нему лесной объездчик с соседнего участка посмотрел на толстую почтенную книгу и, покачав головой, сказал:
– Ты это тово, Вася, не свихнись. У нас в деревне, помню, все бегал один сумасшедший – Ванька драный – дак про него говорили, что он Библии начитался.
С появлением в доме этой святой книги у Василия Демьяновича началась новая жизнь. Если раньше жил бездумно, отбывая повинность жизни, то теперь его бытие наполнилось совершенно новым содержанием, и он постоянно пребывал в состоянии тихой радости, как в детстве, когда в деревне на Рождество мать пекла пироги и украшала елку.
Когда он учился в школе, учителя говорили, что Вася туповат, невнимателен и обладает никудышной памятью. Действительно, тогда школьная премудрость давалась ему туго. Но сейчас огненные тексты Библии прямо впечатывались ему в память. Вначале, читая, он мало что понимал, но со временем все вдруг чудесным образом стало проясняться. И то, что он механически запомнил, открывало свой смысл и значение.
Одна знакомая деревенская старуха из поселка, которой он всегда даром завозил на зиму дрова, умирая, отказала ему три иконы: Господь Вседержитель, Божия Матерь Тихвинская и архиепископ Мир Ликийских Никола Чудотворец. И Василий Демьянович теперь каждый вечер и утро стал горячо молиться перед ними за себя, за грешную Таньку и за весь крещеный мир, прося у Бога для всех отпущения грехов и мирного, благоденственного жития. Он уже был не одинок. С ним был весь сонм святых угодников, Сам Спаситель и Пресвятая Богородица. И он совершенно реально ощущал их присутствие. Но иногда ему было плохо. Он сидел за столом, сжимал ладонями голову и стонал от тоски:
– Боже мой, Боже мой, и на что я только положил свою жизнь?!
Лохматый черно-белый пес Пиратка своей верной собачьей душой понимал скверное состояние хозяина и, положив свою морду ему на колени, смотрел добрыми понимающими глазами. Василий Демьянович гладил его между ушей и говорил: