Такой жаждой мщения граф не пылал даже тогда, когда Сэсил соблазнил Элис. Перед внутренним взором Ботолфа неотступно стояли синяки на нежной коже Саксан и многократно усиливали его гнев.
– Бесполезно искать дальше, милорд, – произнес Питни, прервав размышления графа.
Взглянув на юношу, уже ставшего его лучшим оруженосцем, Ботолф кивнул:
– Высокая трава помогла ему скрыться.
– Да, и мне хочется заглянуть под каждый стебелек, хотя это ничего не даст.
– Тогда возвращаемся в Регенфорд. Я беспокоюсь о Саксан, – заявил Ботолф, поворачивая обратно к замку.
Питни искоса взглянул на него.
– По крайней мере Сэсил не сумел осуществить свой черный замысел, – сказал он.
– Так уверяет молодой Роберт. Возможно, мне следовало остаться с ней, чтобы самому убедиться в этом.
– Нет, милорд, Саксан хотела, чтобы вы возглавили поиски. Если бы для нее было важнее, чтобы вы остались, она бы так и сказала. Моя сестра всегда говорит то, что думает.
– Это правда. Раз она велела мне ехать, значит, действительно этого хотела, – пробормотал граф как бы самому себе.
Однако его тревога не улеглась. После такого нуждается в утешении, а он даже не обнял ее, прежде чем броситься на поиски Сэсила. Саксан могла подумать, что ему нет дела до ее переживаний.
В действительности же Ботолф беспокоился за жену даже больше, чем сам того хотел. Но при виде кровоподтеков и ссадин на теле Саксан первым желанием было не утешить ее, а разорвать на куски человека, который это сделал. Такие чувства, несомненно, являлись нормальными для мужчины, но Ботолф боялся, что Саксан не поймет его, если нуждается в утешении, которое мог дать ей только муж.
Едва приехав в Регенфорд, Ботолф бросился к жене, но на лестнице его остановил Питни:
– Милорд, не могли бы вы уделить мне минутку вашего времени?
– Я спешу к Саксан. Это так важно?
– Очень, милорд. Сэсил должен быть остановлен, вы согласны?
– Конечно.
– Милорд, страх за мою сестру и привязанность к вам придают мне смелости. Попытки прекратить смертельную игру Сэсила до сих пор были безуспешными. Вы обезвреживали наемных убийц и ждали, пока он нанесет следующий удар, но этого недостаточно. Я же предлагаю кое-что другое.
Ботолф вздохнул:
– Это семейное дело. Я бы не хотел широкой огласки.
– Мне кажется, вам надо спросить себя, не слишком ли высока цена за чувства вашей матери.
– Ты говоришь смело, парень.
– Я вынужден, милорд. Не уверен, понимаете ли вы до конца, что значит для меня Саксан. Нас связывают крепкие узы.
– Да, знаю, видел. Ну, продолжай.
– Мне кажется, что пора отбросить размышления о чувствах леди Мери, хотя мне больно об этом говорить, так как я люблю ее. Но тем не менее она остается слепа, когда речь заходит о зле, которое несет с собой Сэсил. Оберегая мать от правды, вы отдали в его руки свою жизнь, а теперь отдаете и жизнь Саксан. Позвольте мне поговорить с моими родственниками.
– А что они могут сделать?
– Их много, и они разбросаны по всей стране. Если вы согласны, то многие люди примутся искать Сэсила, и, возможно, секрет удастся сохранить в кругу семьи. По крайней мере несоизмеримо больше мечей будет шарить в тростниках, чтобы найти этого злодея. Позвольте мне рассказать обо всем моим родственникам. Это то, о чем я вас прошу.
– Меня бы удивило, если бы они до сих пор ничего не знали.
– Пока не знают, милорд, однако я не могу обещать, что молчание, которое вы желаете сохранить, не будет нарушено.
Ботолф положил руку на плечо юноши.
– Я вижу смысл в том, что ты говоришь, но мне надо это обдумать. Не хочу отвечать ни да, ни нет. Гнев все еще застилает мой разум. Я дам тебе ответ завтра.
Наблюдая за Питни, спускавшимся по лестнице, Ботолф тихонько выругался, затем повернулся и пошел в спальню.