Она понимала, что не могла отговорить его от намерения убить ее и будущего ребенка. Его нельзя было урезонить. Она даже не знала, какие слова заставят Сэсила ударить ее снова.
– Леди Мери не прощает тебе попытку убить ее сына, и в этом ты винишь меня, – сказала она. – А в чем ты винишь Ботолфа?
– Во всем. – Он холодно улыбнулся. – Довольно уже того, что он родился. – Он взглянул на живот Саксан. – Но его ребенок не родится на свет.
– Этот ребенок одной крови с тобой и не сделал тебе ничего плохого.
– Он вырастет и постарается отнять то, что принадлежит мне по праву.
– Ты… ублюдочный убийца, – прошипела Саксан, забывшись от гнева, и не удивилась, когда он опять ее ударил. Она выпрямилась, смерила его взглядом и вытерла кровь с губы.
– Поосторожней, миледи. Я хочу только, чтобы ты привела сюда Ботолфа. Твое безжизненное тело послужит почти такой же приманкой, как и живое. Правда, я хочу заставить Ботолфа наблюдать за тем, как я покончу с его женой и ребенком, которого он так ждет. Однако я откажусь от этого удовольствия, если ты возбудишь меня. Ты можешь умереть раньше или позже. Выбирай.
– Хорош выбор, – прошептала Саксан, оставшись одна.
Ей хотелось плакать, но, сделав несколько глубоких вдохов, она подавила рыдания. Слезы не помогут, они только расслабят ее. Однако картина, нарисованная Сэсилом, заставила Саксан похолодеть. Перспектива собственной гибели и смерти ее ребенка была сама по себе ужасна, но мысль о том, что их убийство будет использовано для того, чтобы мучить Ботолфа, просто сводила ее с ума. Она закрыла лицо руками и постаралась успокоиться, прогнать ужасные видения и думать только о побеге.
Саксан подошла к прорези окна и выглянула вниз. Даже если бы она могла сжаться настолько, чтобы пролезть в эту щель, до земли было по крайней мере тридцать футов отвесной стены. Она сделала круг по комнате, ощупывая холодные, сырые стены, но не нашла никакой потайной двери или люка. Сев, она угрюмо уставилась на дверь. Это был единственный путь к спасению. Ей надо либо подговорить охранника и убежать на свободу, что будет трудно в ее положении, либо молиться о том, чтобы очередной страж, уходя, забыл задвинуть засов.
К тому времени как принесли еду и воду, ее настроение совсем упало. Саксан лежала в гамаке, уставясь в потолок и не глядя на поднос, который молодая служанка поставила на покосившийся столик, и вдруг ее взгляд упал на дверь, которую девушка не заперла. Стражи у дверей не было. Саксан не могла поверить в свою удачу. Либо Сэсил настолько самонадеян и уверен в своей победе, что утратил осторожность, либо его слуги – безмозглые дураки.
Саксан спрыгнула с постели и метнулась к открытой двери. Служанка, вскрикнув, отпрянула. Саксан выскочила из каморки, захлопнула дверь и заперла ее на засов, молясь, чтобы никто не услышал крик девушки. Быстро оглядевшись вокруг и убедившись, что в зале никого нет, Саксан начала красться к лестнице, зная, что если ей не удастся освободиться сейчас, то другого шанса уже не представится.
Она спустилась по каменным ступеням на один этаж. Там, как и в верхнем зале, тоже негде было спрятаться. С ее светлыми волосами и большим животом она не могла притвориться одной из служанок. Короткая вспышка радости освобождения, ослепившая ее поначалу, быстро угасла. На свету узнать ее легко, а сейчас еще день. На пути к воротам она обязательно кого-нибудь повстречает. Неужели нет спасения?
Переведя дух, Саксан стала преодолевать следующий пролет лестницы и, еще не достигнув нижнего этажа, услышала голоса.
Она в панике огляделась и, никого не заметив, устремилась к двери. Ее сердце билось так сильно, что, казалось, выскочит из груди. Саксан поплотнее завернулась в плащ, надеясь пересечь двор и выйти из ворот незамеченной.