– Да. – Он убрал остатки еды. – Если это все его войско, то ему долго придется собирать новое.
– Но его план чуть было не удался.
– Да, но он дорого заплатил за это.
– Сэсил достаточно умен и понимает, что во второй раз эта хитрость не сработает.
– Правильно, но мы должны быть осторожны. Он показал, что очень искусен в нечестных играх.
– У этого человека нет чести.
– Никакой, – согласился Хантер. – Удар, обрушившийся на твоего мужа, был ударом труса.
– К сожалению, бесчестные удары ранят так же, как и честные.
– После этого Сэсил утратил всякое право на уважение.
– Оно было им утрачено, еще когда он прибегнул к услугам наемного убийцы.
– Да. – Хантер поежился. – У нас нет доказательств, что за этими нападениями стоял Сэсил, хотя в этом никто не сомневается. Но теперь есть свидетели того, что он хотел убить Ботолфа. С таким, как он, все средства хороши. Я сам не задумываясь всажу ему нож между ребер.
Вошла Тильда, и Саксан встала, собираясь пойти отдохнуть. Она наклонилась, чтобы поцеловать мужа, и то, что она почувствовала, превратило ее кровь в лед. Рука ее дрожала, когда Саксан потрогала лоб мужа, желая убедиться в том, что сказали ей глаза и губы. Все ее надежды рушились.
– Лихорадка, – прошептала она и, взглянув на присутствующих, поняла, что не одинока в своем беспокойстве за его жизнь.
Саксан вошла в спальню и оцепенела от зрелища, представшего ее глазам. У постели Ботолфа стоял незнакомый священник, совершая последний обряд.
Вне себя от ужаса она закричала «нет!» и бросилась к кровати.
– Убирайся отсюда! – крикнула Саксан священнику. – Ботолф еще не умер. Я не потерплю, чтобы этот человек кружил над ним, как стервятник.
Она опустилась на колени и припала к руке мужа, не сводя глаз со священника. Хантер отвел его в сторону, и они стали тихо разговаривать. Потом Хантер подошел к сестре:
– Саксан, послушай меня, пожалуйста.
– Ботолф не умер, – повторила она.
– Конечно, и никто из нас этого не хочет. Но, Саксан, у него уже четыре дня лихорадка. Ты не можешь отрицать, что он серьезно болен.
– Я не отрицаю, но не хочу, чтобы здесь говорили о смерти.
– Ты хочешь, чтобы он умер без причастия?
– Он не умрет!
– Тогда посмотри на это просто как на предосторожность, но не препятствуй священнику ради твоего мужа. Надо быть готовыми ко всему, как бы это ни было горько.
– Ладно, – неохотно согласилась она со слезами в голосе.
Когда священник вернулся к изголовью кровати, Саксан закрыла глаза и прижалась лбом к ладони мужа, не желая ни смотреть на ритуал смерти, ни участвовать в нем. Ей казалось, если она еще верит в то, что Ботолф выздоровеет, он справится с лихорадкой, железной хваткой вцепившейся ему в горло.
– Все, Саксан, – сказал Хантер через некоторое время. – Священник ушел.
– Ты считаешь меня дурой? – спросила она и посмотрела на него из-под мокрых густых ресниц.
– Нет. – Хантер сел на краешек кровати и положил руку ей на плечо. – Однако понадобилось все мое красноречие, дабы убедить священника в том, что ты не еретичка.
Саксан ухмыльнулась:
– И что ты ему сказал?
– Что это ребенок делает тебя сумасшедшей. Ребенок и страх за мужа, – добавил он мягче.
– Значит, по-твоему, я сумасшедшая? – Саксан принялась менять воду и губку, которой обтирала Ботолфа в нескончаемых попытках победить лихорадку. – Это обряд смерти, я не хотела участвовать в нем.
– Понимаю и думаю, что священник тоже поймет, когда оправится от шока. Ты ведь назвала его стервятником.
Она слабо улыбнулась:
– Я наложу на себя епитимью за это. Почему ты привел его, а не отца Чесни?
– Отец Чесни гостит у своих родственников.
– Леди Мери не приехала?
– Нет. Погода была очень плохой.