– Итак, начнем. Мне, разумеется, не интересно знать вашей фамилии, не нужен мне и ваш адрес. Но хотелось бы услышать ваше имя. Вас зовут?…
– Жанет, – еле слышно произнесла девушка.
– Ну что же вы так сразу? – покачала головой молодая женщина, пряча невольную улыбку, для чего вытянула губы, – я еще не спросила вас ни о чем, что могло бы вас смутить. Ну, а теперь давайте начистоту. Вы хотите сделать аборт?
– Я на втором месяце, – совсем расстроилось юное создание, – я слышала, что еще можно…
– На втором месяце, – медленно повторила мадам Бунуоль, – значит, вы вкусили любовь в конце мая. Скажите мне…скажите…вот вы познакомились с мужчиной, он вам понравился, вы легли с ним в постель.
Женщина – врач в упор смотрела на Жанет, которая только хлопала ресницами.
– Вы хотя бы получили удовольствие? Это было сладко?
Реснички девушки – хлоп-хлоп, и – вниз.
– Да, тихо ответила она, – это было как во сне.
– Во сне, милочка, такого, что произошло с вами, не случается. И так, вы насладились, оделись, и один из вас ушел.
– Нет, почему же? – вдруг возразила девушка. – Мы были вместе весь день. И никуда не ходили после…
– Значит, это произошло утром, – кивнула мадам Бунуоль. – Так. А о том, что ваш любовник может стать отцом вашего ребенка вы, конечно, не думали?
– Он сказал, что не стоит ничего бояться, – почти шепотом произнесла девушка.
– Ну конечно! – всплеснула руками женщина, – он вам сказал! – лицо ее вдруг стало сердитым. – Он сказал, что это так необычайно, неописуемо! После всего вы его, конечно, не видели. Но адрес-то его вы помните? Или вы занимались любовью в вашем доме? А может быть, мсье так вскружил вам голову, что вы вовсе позабыли, в каком городе все происходило?
Девушка вдруг резко встала и направилась к выходу.
– Между прочим, я хочу вам помочь, крошечка, и больше ничего, – уже спокойно сказала мадам Бунуоль. – И я вовсе не думала над вами издеваться. Он был красив? Молод? Силен? – быстро спросила женщина. – О господи, неужели вы думаете, что я уже настолько безнадежно стара, чтобы понять вас?!
Девушка вернулась и снова присела на край кушетки.
– Он был… – начала она, – не очень молод, но такой… такой… Я любила его.
– А сейчас разлюбили? Да? – улыбнулась мадам Бунуоль.
– Нет, мадам Бунуоль, – кротко ответила девушка. – Просто я…понимаете, я не хочу доставлять ему неприятности. Он уехал в Америку преподавать в университете. Он историк. У него…он женат. А я…мне так хотелось быть с ним вместе…я обманула его.
Мадам Бунуоль вдруг задумалась о чем-то, отвлеклась, но спустя минуту, тряхнув головой, снова стала собой.
– Ах, вот оно что. Значит, он спрашивал вас на ушко, потом, может быть, даже нежно тряс за плечо и, дико смущаясь, задавал щекотливые вопросы, а вы сказали ему, что все в порядке?
– О чем вы? – не поняла девушка.
– Вы сказали ему, что приняли таблетки, так? – напрямик спросила мадам Бунуоль.
– Да, – одними губами произнесла девушка.
– Неужели никак нельзя было повременить совсем немного? Ну, сбегать в аптеку, попросить его порыться в тумбочке жены, наконец.
– Это произошло в моей квартире, – сказала девушка, – а на моей улице нет аптеки.
– И теперь, пока ваш любимый в Штатах, вы хотите замести следы вашего преступления?
– Мне очень тяжело, мадам Бунуоль. Я не понимаю, что со мной случилось, – еле дыша, пролепетала девушка, – но я знала, на что иду…
– Вы его студентка? Откуда вы его знаете? – спросила мадам Бунуоль, вытирая пот со лба.
– Но зачем это вам? – вскинула девушка свою хорошенькую головку.
– Если вы пришли сюда, то должны отвечать на мои вопросы! – жестко произнесла мадам Бунуоль, резко проведя ребром ладони по столу.
– А у него не будет неприятностей?
– Боже мой, можно подумать, что мне больше делать нечего, как устраивать неприятности любовникам моих пациенток? Ну, если хотите, не отвечайте.
– Мы познакомились на улице, – задумчиво проговорила девушка, и ее напряженное личико разгладилось. – Знаете кафе на углу, под открытым небом, недалеко отсюда? Я сидела одна и ела мороженое, а он стоял у ограды и смотрел на меня. Его все толкали, как мальчишку, а он не замечал. Наконец, примерно через полчаса, он подошел к моему столику, раскрыл портфель и достал из него мятый букет ярко-красных роз. Я, конечно, сначала лишилась дара речи, и как-то незаметно он вовлек меня в беседу. Я плохо помню, с чего он начал. У меня в голове был туман, как будто я выпила крепкого вина. Кажется, он спросил, как часто я бываю в этом кафе. Я ответила, что часто. А он сказал, что несколько дней смотрел на меня, когда проезжал мимо – выходил из машины и смотрел издали. И лишь сегодня решился подойти и заговорить со мной. Мы вышли из кафе вместе. Он возил меня за город – у него такая красивая большая синяя машина, с четырьмя круглыми фарами! И он все говорил, говорил… Рассказывал про себя, про свою жизнь. Рассказал, что недавно вернулся из Мексики. Его было интересно слушать. Мы стали встречаться… Он удирал из университета, сбегал с лекций, как плохой студент, чтобы встретиться со мной. Иногда сказывался больным и уходил на весь день. Так продолжалось две недели! А потом я узнала, что он уезжает, и пригласила его к себе…
Мадам Бунуоль, слегка раскачиваясь, двигалась по комнате, пока девушка рассказывала. Иногда она обхватывала руками голову и сильно надавливала на виски, морщась при этом, но, если бы заметил посторонний наблюдатель, слегка, может быть неосознанно, улыбаясь. Прошло довольно много времени, прежде чем она заговорила:
– Можете не продолжать. Красивая машина, хороший костюм. Немножко неловкий, но очень приятный, располагающий к себе. Худощавый, но мускулистый. Ну, продолжайте. Что было у вас дома? Как все это было?
Девушка слегка удивленно посмотрела на мадам Бунуоль, которая, казалось, была странно возбуждена.
– Ну, говорите же? Он сам вас раздевал?
Девушка опустила голову и задумалась – должна ли она отвечать на этот вопрос?
– Да, мадам Бунуоль. Сколько вам платить?
– Да погодите вы платить, – махнула рукой мадам Бунуоль, – может быть, вы вовсе не беременны. Кстати, дети у вашего прохвоста есть?
– Не надо о нем так.
– Я спросила о детях
– Он немного рассказывал мне о сыне, мадам Бунуоль. Его сын учится сейчас в Гамбурге.
Мадам Бунуоль помолчала, будто не решаясь задать еще один вопрос. Наконец, она спросила:
– Ну а про жену-то он рассказывал что-нибудь?
– Нет, ничего.
– Совсем?
– Кажется, он сказал, что она сносно готовит.
Мадам Бунуоль устало протерла глаза. Ее веки покраснели. Черт знает сколько минут они, две женщины со своими мыслями, сидели молча. Затем старшая встала из-за стола, вздохнула, подошла к Жанет и нежно взяла ее руки в свои.
– Надо раздеться, – обреченным голосом произнесла она. – Буду тебя смотреть.
Девушка беспокойно покосилась на дверь.
– Я одна, – сказала мадам Бунуоль, – стыдиться тебе некого. Эх ты! Ну, если хочешь, я отвернусь.
Мадам Бунуоль смотрела в стену и покусывала губу, пока женщина полутора месяцев от роду шуршала одеждой. По наступившей тишине врач поняла, что можно поворачиваться. Девушка стояла, скрестив руки на груди, словно в холодной деревенской бане, как будто не было двадцати восьми градусов в тени.
– Ложись, – сказала мадам Бунуоль и усмехнулась – не то нечаянно, не то нарочно. Она пристально, с интересом рассматривала обнаженную Жанет. Да, эта девушка достойна любви. Лежит, а сама в сторону смотрит. Мадам Бунуоль едва коснулась ладонью щеки девушки. И застыла на месте, представляя что-то… Минуту спустя она встряхнула красивыми пышными кудрями и начала осмотр.
Потом девушка, сопя, одевалась (о боже, зачем ей понадобилось надевать бюстгальтер в такую жару!), неловко путаясь в тонком белье, а мадам Бунуоль делала пометки в своем рабочем блокноте. Иногда она бросала быстрые взгляды на полуодетую жертву страсти и тихонько вздыхала.