У Чистова имелись свои люди, которых можно было назвать осведомителями или тайными агентами. Появились они неорганизованно, стихийно. На первых порах они не нравились своим усердием. Преподносили все с преувеличением, иногда с искажением. Чистов всю шелуху с их доносов отбрасывал, извлекал только рациональное зерно. Вначале их доносы воспринимал нервно, но отказать не хватало мужества. Со временем они стали большой необходимостью – сообщали обо всем и вовремя. К концу года Чистов без доносчиков уже не мог жить. Если никто из этих людей не появлялся день или два, он их вызывал и спрашивал, что нового. Они стали необходимы как воздух. «Говорят, без пищи, – думал Чистов, – человек может прожить пять недель, без воды – пять дней, без воздуха – пять минут, а без этих людей больше года я не продержусь».
– Ты что задумался? – снова спросил Бойцов. – Мне кажется, нам надо ходатайствовать об организации своей «Сельхозтехники».
– Давно пора, – ответил Чистов. – Рад бы в рай, но грехи мешают. Трудное это дело, Нестерович. Об этом пока нигде – ни в обкоме партии, ни в облисполкоме – слова выговорить не дают. До конца не выслушивают, дают отказ. Но мы все-таки добьемся своего. Рано или поздно у нас будет «Сельхозтехника».
Надо отдать должное первым шагам Чистова на работе. Отсеивая недостатки, которые не чужды простому смертному, всего себя он отдавал работе, развернувшемуся строительству в поселке Сосновское и подъему сельского хозяйства. Болел душой за каждое хозяйство, отделение, бригаду. Старался познать все сам. Людям он верил. Старался помочь каждому руководителю. С подчиненных требовал точного исполнения поручений. Слегка журил провинившихся за пьянку. Но не переносил критики в свой адрес. С первого шага он возомнил себя непогрешимым. Если кто-то осмеливался назвать его действия неправильными, то такой работник казался ему сомнительным. Сомнение переходило в недоверие. Недоверие – во вражду. Однажды его верный слуга, инструктор Иванов, не подумал, что на него тоже могут донести, как он делал сам. В приступе гнева или обиды за нехватку транспорта сказал:
– Анатолий Алексеевич две легковые машины райкома партии присвоил себе. Считает их своими личными вместе с шоферами. Часто обе стоят в гараже. Попроси поехать по делу – откажет. Сам их на девяноста процентов использует только в личных целях. Сына-дурачка два раза в неделю возит в школу малоразвитых детей в город Кстово. Дочь Нину, студентку, отвозит каждые выходные. Антонида Васильевна через день катается по базам Павлово и Горького в поисках импортных товаров. Автомашина «Волга» с шофером Дегтевым словно дана не организации, а семье Чистова.
О возмущении Иванова незамедлительно было донесено Чистову. Он, не раздумывая, перевел Иванова, даже с повышением, на должность временно исполняющего обязанности секретаря райисполкома.
Подготовка к предстоящей конференции отнимала у Чистова много времени. Самое главное – работа над докладом. Подчиненные собирали нужные сведения по итогам года. Обрабатывали и давали ему в готовом виде. Он еще раз анализировал их и вносил в доклад. Чтобы развеяться и собраться с мыслями, по установившейся традиции после обеда выезжал в район. С большим трудом подготовил доклад и зачитал его на очередном бюро. Члены бюро одобрили с небольшими добавлениями и изменениями.
– На проведение конференции нужны деньги, – говорил Чистов. – Будет двести пятьдесят делегатов и приглашенных. Всех надо накормить обедом с небольшим приложением – сто пятьдесят грамм водки и бутылка пива на душу. Денег нужно из расчета три рубля на человека, то есть семьсот пятьдесят рублей. Райком партии такими деньгами не располагает.
– Три рубля на человека много, – сказала член бюро Тихомирова. – Достаточно будет одного рубля. Водкой не обязательно поить. Кому надо будет, сами купят. Всем членам бюро, гостям и представителю обкома партии обедать надо вместе с делегатами, не отделяться от народа. Все мы коммунисты и должны быть наравне.
– Все правильно, Надежда Александровна, – улыбаясь, сказал Чистов. – Как коммунист сказали вы справедливо, но не вовремя. Партийная конференция собирается один раз в год. Все делегаты на конференции чувствуют себя как на празднике. Для хорошего настроения сто пятьдесят грамм водки не повредят. Мы люди русские и любим пить по-русски.
Члены бюро заулыбались.
– Я голосую, товарищи, – продолжал Чистов. – Кто за мое предложение, прошу голосовать.
Все, кроме Тихомировой, подняли руки.
– Кроме того, нам надо хорошо принять и угостить приглашенных товарищей с Павловского, Богородского и Вачского районов. Присутствовать на конференции будет и представитель обкома партии. Это порядка десяти человек. Поэтому, я считаю, обед для наших гостей и нас, районного руководства, из расчета на тридцать человек организуем в столовой Сосновского совхоза. Место там вечером безлюдное, отдаленное от любопытных глаз. С директором совхоза Андриановым я говорил. Он заверил меня, что все сделает, все приготовит. Я считаю, нам, руководству, и приглашенным вместе со всеми делегатами конференции обедать будет неприлично. Лишнего не выпей, не съешь, только лишние разговоры. В этом вы, товарищ Тихомирова, не правы. Вопрос – кто нам поможет деньгами.
– Разрешите, Анатолий Алексеевич, – сказал директор завода «Металлист» Шурочков. – Пусть каждый завод, совхоз и так далее перечислит определенную сумму на счет райкома партии или сельпо.
– Мне кажется, – сказал Бойцов, – на мелочи размениваться не надо. Чтобы не было лишних разговоров, пусть Шурочков один перечислит деньги на проведение конференции – семьсот пятьдесят рублей.
– Не могу, – возразил Шурочков. – Деньги небольшие, но у нас, совестно сказать, критическое положение.
– Товарищи, не будем торговаться, – продолжал Бойцов. – По этому вопросу я говорил с директором Елизаровского завода Горшковым. Он обещал перечислить тысячу рублей, а может, уже перечислил.
– Зачем тысячу? – возразил Чистов.
– Как зачем! – ответил Бойцов. – Не последний день живем на белом свете, пригодится. Гости у нас почти каждый день.
– Согласны с твоим предложением, Иван Нестерович, – улыбаясь, за всех ответил Чистов. – Как думаете, члены бюро?
Все молчали, каждый думал свое.
– Единогласно, – подтвердил Чистов.
Конференция прошла на высоком уровне. Критики в адрес райкома партии не было. Состав членов пленума и бюро райкома, секретарей и заведующих отделами остался старым. Делегатов конференции кормили в районной столовой и столовой завода «Металлист». Руководство района с приглашенными и представителем обкома обедали в столовой Сосновского совхоза. Обед продолжался до двух часов ночи. Все были довольны, кроме прокурора Алимова.
Он возмущался, говорил сам себе: «Прокурор я или не прокурор?» Начальника милиции Асташкина пригласили обедать в совхозную столовую вместе с руководством, а его обошли. «Вы меня будете помнить», – думал Алимов. Он узнал, что деньги на обед выделил Елизаровский завод, а из каких источников, его это не интересовало. Он, не откладывая в дальний ящик, решил немедленно приступить к расследованию. Считал, что Горшков наличными деньгами рассчитался за обеды и водку. Закон он знал хорошо, за продукты и обеды деньги не имеют права перечислять ни заводы, ни совхозы. Знал и управляющего госбанком Соколова как человека закона и всевозможных инструкций. Поэтому наличные деньги обязательно должны были пройти через кассу завода. «Здесь что-то неладное, подозрительное», – думал Алимов.
Через неделю после конференции он поехал на Елизаровский завод. Погрузил в мешок все бухгалтерские отчеты, связанные с выплатой денег через кассу завода, привез в прокуратуру. Директор завода Горшков по телефону сообщил Чистову о самоуправстве прокурора. Чистов пригласил к себе прокурора, еще не поспевшего раскрыть ни одной папки с документами. Алимов незамедлительно явился.
– Товарищ Алимов, – с большим трудом сдерживая себя, чтобы не сорваться на крик, сказал Чистов. – С какой целью вы привезли в прокуратуру бухгалтерские документы и отчеты за целый квартал?