Следом за Чистовым ехали Бойцов, Сафронов, Теняев, главные специалисты управления сельского хозяйства, работники из аппарата райкома и райисполкома. Все советовали, указывали и даже приказывали. Руководству совхозов порой не надо было думать. Им преподносилось все в готовом виде. На четыре совхоза района ежедневно выставлялось до двадцати человек. Директор Барановского совхоза Козлов в узком кругу часто с возмущением говорил:
– Нужны ли мы на местах? Нас подменяют на каждом шагу и с нас же спрашивают. По-видимому, лучше было бы организовать в районе один-единственный совхоз из четырех, и пусть им руководят Чистов и Бойцов. Пользы было бы больше.
Может, Козлов был и прав, сейчас об этом говорить трудно. Однако Чистов с Бойцовым в областном управлении сельского хозяйства и обкоме партии доказывали обратное. Просили из трех совхозов – «Панинского», «Сосновского» и «Барановского» – сделать шесть, ссылались на трудность оперативного управления, разбросанность деревень и так далее, хотя площади земель всех трех совхозов были невелики. В двух совхозах, «Панинском» и «Баранавском», дела шли неплохо. Цель ими преследовалась другая. В обкоме партии и облисполкоме стали сомневаться, нужен ли такой малютка-район, состоявший всего из четырех сравнительно небольших совхозов. Поэтому Чистов решил во что бы то ни стало добиться разукрупнения совхозов. В противном случае район могли снова реорганизовать. Если будет вместо четырех семь, да в будущем организовать один на осушенных торфяниках, район выглядел бы средним. Многие вышестоящие товарищи не спрашивали гектары пахотной земли, а брали за основу количество хозяйств. Снабженческие организации тоже не спрашивали гектары, а делили все поровну по хозяйствам. Поэтому лишние, пусть и маленькие совхозы – залог дальнейшего существования района.
В кабинете у Чистова почти ежедневно собирались по утрам секретари райкома, председатель райисполкома с заместителем, начальник управления сельского хозяйства. Уточняли сводки совхозов о надое молока, продаже мяса и вывозке торфа, основные зимние заботы и работы. Планировали, рисовали воображаемые картины будущего совхозов района. Решали вопросы строительства в поселке Сосновское и совхозах.
Чистов начинал готовить доклад к отчетно-выборной партийной конференции. Повторял решения XXIII съезда КПСС и решения пленумов ЦК КПСС. Одновременно готовился к очередной сессии для сдачи экзаменов в сельхозинституте. Работал он усидчиво, подолгу, но не менял своей традиции посещения совхозов. В неделю раз вместе с Бойцовым ездили в Горький. Жаловались на плохую работу Богородского ПМК треста «Облсельстрой». Просили организовать свое Сосновское ПМК. Говорили, что все животноводческие помещения в районе пришли в ветхость, и только из-за нехватки скотных дворов сдерживался рост животноводства.
Секретарь обкома партии Семенов, завсельхозотделом Низовцев вызывали управляющего трестом Сенькина. Предлагали ему помочь сосновцам организовать у них свое ПМК. Сенькин решительно отказывался. Говорил, что для такого района-малютки свое ПМК нецелесообразно. «То, что мы им построили, до сих пор не занято». Перечислял, что в Барановском совхозе два скотных двора были только что сданы в эксплуатацию, пока наполовину заняты скотом – в Сосновском, Панинском совхозах и так далее. Факты приводил убедительные.
Капли воды, говорят, камень долбят. При каждом вызове в обком Сенькину напоминали о помощи сосновцам. Сосновцы, в свою очередь, капали легонько в обкоме, облисполкоме и управлении сельского хозяйства. Тресту «Облсельстрой», наконец, разрешили создать одно ПМК на три района – Павловский, Сосновский и Вачский. Об этом узнали Чистов с Бойцовым, они ухватились обеими руками, что этому ПМК место в Сосновском. Обком партии в принципе не возражал, но председатель облисполкома Чугунов Бойцова с Чистовым из «аграрников» переименовал в «сосновских дельцов». Он говорил, что место ПМК – город Павлово. На этом настаивал и управляющий трестом Сенькин, мотивируя тем, что Павлово – центр, а Сосновское, одинаково что и Вача, – захолустье.
Однако назойливость Чистова с Бойцовым взяла свое. Секретарь обкома распорядился ПМК на три района организовать в Сосновском. Секретарь Павловского горкома партии Логинов отталкивался от ПМК и не возражал организовать его в Сосновском. Он правильно считал, что нет никакой разницы, где будет ПМК. Самое главное, лишь бы строило. Ведь Министерство рыбной промышленности СССР находилось в Москве, а основная добыча рыбы шла в Тихом и Атлантическом океанах. Поэтому ни министр, ни его аппарат не участвовали в ловле рыбы, однако рыболовецкие траулеры бороздили моря и океаны.
Вопрос об организации ПМК в поселке Сосновское был решен, но с организацией трест не спешил, ссылаясь на Москву – после утверждения промфинплана и штатного расписания.
При очередной поездке в Горький Чистову сообщили, что вопрос с ПМК решен в их пользу. Окрыленный такими успехами секретарь райкома приехал в Сосновское, зашел к себе в кабинет и вызвал к телефону Бойцова. Бойцов только что вернулся из района, где, как говорят, набрался до чертиков. Еще не поспел раздеться и до конца дослушать упреки жены, как раздался звонок. Бойцов подошел к телефону, снял трубку. Раздался голос Чистова:
– Иван Нестерович, если можете, зайдите ко мне.
– Сейчас иду, – ответил Бойцов и небрежно бросил трубку.
Жена его, Надежда Владимировна, вцепилась в рукав пальто и закричала:
– Никуда не пойдешь, ты пьян, а ну, живо раздевайся!
Бойцов легонько оттолкнул ее и выбежал на улицу. Чистов в хорошем настроении, сияющий как майская роза, встретил Бойцова словами:
– Слава богу, Иван Нестерович, все в порядке. ПМК будет организована у нас в Сосновском.
Но увидев перед собой пьянущего Бойцова, улыбаться перестал. Нос побелел, уши и щеки покраснели. Сквозь зубы полушепотом сказал:
– Где ты так набрался?
– Гости у меня, Анатолий Алексеевич, – врал, оправдываясь, Бойцов. – Приехал из Горького свояк. Вот и тяпнули пару бутылок.
– Я хотел с тобой посоветоваться, – сказал Чистов, – в отношении кандидата на должность начальника ПМК. Надо подобрать умного энергичного мужика, но ты пьян. Поэтому поговорим завтра.
– Почему завтра? – заплетающимся языком сказал Бойцов. – Этот вопрос мы должны решить сегодня, а завтра продебатировать в присутствии Бородина, Сафронова и Теняева. Мы с тобой Советская власть в районе. Наше с тобой решение опровергнуть никто не имеет права. Если ты меня вызвал советоваться, то слушай мое решение, окончательное, бесповоротное. Начальником ПМК я не рекомендую, а настаиваю назначить Черепкова Сергея Петровича. Мужик умный, энергичный, грамотный.
– Еще что скажешь? – зло оборвал его Чистов. – К сказанному тобой можно добавить: жулик, пройдоха и вор. Ты знаешь о том, что четыре года назад твой Черепков у секретаря райкома Сулимова ползал на коленях и просил со слезами прощения. Защитил его тогда Петр Жуков, тогдашний заместитель председателя райисполкома. Иначе бы твоему Черепкову сидеть в тюрьме. Ты был у него в двухэтажном личном особняке. Он его построил не на свои заработанные деньги.
– Грехи за всеми бывают! – закричал Бойцов. – Говорят, один Бог без грехов, да в это что-то не верится. Старая пословица: кто старое помянет, тому глаз вон.
– Ты не кричи, – предупредил Чистов. – Я пока не оглох, хорошо слышу. Давай прекратим этот разговор.
– Я рекомендую Черепкова на должность начальника ПМК и настаиваю на этом! – громко говорил Бойцов.
– Не пройдет этот номер, Иван Нестерович, – возражал Чистов. – Как быстро ты с ним, с прохвостом, подружился.
– Не смей так говорить о человеке, – закричал Бойцов, – если сам его не знаешь.
– Отлично знаю, – сказал Чистов. – Не только его, но знал и его отца, гармониста. Они всю жизнь только и знали, что пели да плясали. Работать не хотели и жили хуже всех. Давай ты не будешь спорить, Иван Нестерович, лучше на трезвую голову обсудим этот вопрос.