Жди меня тут.
Подожду, что делать. Проходит более четверти часа, а брюнетки все
нет. Значит, не звонить она побежала, а зашла к кому-то - должно быть, к
человеку повыше ее рангом.
Наконец Франсуаз возвращается, садится в машину, закуривает и, не
сказав ни слова, едет дальше. Мы проезжаем по маленьким полутемным
улочкам, мимо дощатых заборов и пустырей. Потом снова выходим на широкий,
покрытый асфальтом бульвар. По одну сторону бульвара блестят витрины и
яркие вывески заведений, по другую темнеют в полумраке корпуса пароходов,
трубы и мачты. Должно быть, мы в Пирее. Франсуаз останавливает машину у
слабо освещенного тротуара со стороны набережной.
- Вылезай и жди меня здесь.
Затем, отъехав метров двести вперед, она снова останавливается, на
сей раз у противоположного, освещенного витринами тротуара, выходит из
машины и ныряет в какое-то заведение. Вскоре я опять вижу еев
сопровождении мужчины в черном, гораздо ниже ее ростом. Они пересекают
бульвар и, разговаривая, медленно идут по темному тротуару ко мне.
- Вот он, твой пассажир, - говорит Франсуаз, когда они поравнялись со
мной. - Эмиль, это Жак. Дальше уже он будет заботиться о тебе.
- За мной, - бормочет мужчина, даже не взглянув на меня, и мы идем в
сумраке вдоль корпусов пароходов.
- Прибыли, - вдруг сообщает он.
Перед нами низкое туловище грузового парохода с двумя такими же
низкими трубами. На корме отчетливо видна надпись "Этуаль". Мужчина
подходит к трапу, взмахом руки прощается с Франсуаз и знАком предлагает
мне следовать за ним.
- Вы трогаетесь завтра, с зарей, - сообщает мне Франсуаз, провожая до
трапа. - Человек, к которому тебя привезут в Париже, будет предупрежден.
Ты ему только скажи: "Я Эмиль, меня прислала Франсуаз".
- Благодарю, - отвечаю я. - По-настоящему тебя благодарю, хотя и не
нахожу подходящих слов...
- Не надо, - успокаивает меня Франсуаз. - Ну, ступай, а то мне
захотелось спать.
Прелесть, а не женщина! Я жму ей руку и ухожу по трапу следом за
незнакомцем, но, добравшись до палубы, снова оборачиваюсь и окидываю
взглядом широкий приморский бульвар, светлый ряд витрин и заведений,
темнеющие вдали массивы зданий. Может быть, где-то там, далеко за теми
зданиями, именно в это мгновенье кому-то диктуют приказ о моем аресте.
Однако я уже на маленьком, качающемся кусочке французской территории, и
преследователи едва ли меня обнаружат. Я бы должен быть счастлив, но
чувствую только, как в груди у меня разливается тягостное и разъедающее
ощущение пустоты. Ощущение, что я одинок, безнадежно одинок в этой ночи и
на этом бульваре, среди теней от зданий и людей, что я поглощен темнотой и
тону в пустоте.
Франсуаз все еще стоит на набережной. Я пытаюсь ухватиться за этот
смутный женский силуэт, чтоб выбраться из пустоты, и поднимаю руку для
приветствия. И поскольку лицо Франсуаз затенено, я воображаю, что оно мне
улыбается. И слышу мягкий бесстрастный голос:
- До свидания, господин Никто! Счастливого плавания.
2
- Я Эмиль. Меня прислала Франсуаз.
- А, прекрасно. Хорошо доехали? - спрашивает человек за письменным
столом.
Мне бы следовало ответить: "Отвратительно. Меня передавали с рук на
руки, словно почтовую посылку". Но человеку за столом, должно быть,
решительно наплевать на то, как я доехал, поэтому я говорю:
- Спасибо.